Обращайтесь ко мне на "ты"
Тем временем Кира проверила текст и мне не терпится выложить его в открытый доступ.
Текст выкладывается в том числе на фикбуке вот тут. Если поставите плюсик, мне будет приятно
Название: Жизнь и подвиги Яронии и Владонии
Автор: Семчий
Бета: Кира
Рейтинг: R
Жанры: Фемслэш (юри), Фэнтези, Мифические существа
Предупреждения: Нецензурная лексика
В процессе
Данное произведение строится по следующему принципу: вначале идёт былина, пересказанная в народе множество раз, а потом история в том виде, в каком она была изначально.
Все события и герои выдуманы. Но могут иметь под собой основу из реальных событий.
О жизни и о подвигах девы-воительницы Яронии и её верной подруги девы-целительницы Владонии, кои помогали людям в час нужды не словом, но делом.
Как дева-воительница повстречала деву-целительницу
читатьЯрония была храброй девой-воительницей. Не ради славы, а для народа истребляла она чудищ, что люд простой пожирали, разбойников, что жгли-грабили города-деревни на Роси, и неверных Тутор, что войной на Рось ходили.
Владония была девицей, наделённой великой божественной силой исцеления. Была она подле Яронии, исцеляла тело её и дух её.
Знакомство их было знамением Божьим. Отдыхала от трудов праведных Ярония, сидела на постоялом дворе светлом, пила мёд хмельный. Подошла к ней девица и говорила:
— Ярония, свет очей моих, возьми меня с собой на подвиги славные, на битвы ратные, буду тебе помогать.
И отвечала ей Ярония:
— На кой мне девица? Нет, не возьму.
И говорила вновь Владония:
— Ярония, радость моего сердца, возьми меня с собой на подвиги славные, на битвы ратные. Буду тебя оберегать-защищать.
И отвечала ей Ярония:
— На кой мне девица? Нет, не возьму.
И говорила вновь и вновь Владония:
— Ярония, душа моя, возьми меня с собой на подвиги славные, на битвы ратные. Буду тебя лечить-исцелять.
Призадумалась Ярония, призадумалась и сказала:
— Ладно, девица, возьму тебя с собой. Только жизни тебе не обещаю, а смерть ты и сама сыщешь.
Обрадовалась Владония.
Так и стали они вместе ходить.
***
Ярония не сильно жаловала целителей, и тому была весьма веская причина. Целительство — это самая неточная из наук, и у каждого целителя будет свой диагноз и свой способ лечения, даже если это всего-навсего расстройство желудка.
Однако Яронии приходилось преодолевать своё недовольство и обращаться к целителям, ибо была она не просто девицей, а девой-воительницей, и к обычным человеческим хворям у неё примешивались хвори чисто воинские, вызванные её образом жизни.
Например, дыра в боку.
Дыра в боку беспокоила война Яронию, но до того целителя, которому она хоть немного доверяла, было более двух дней пути. Потому-то и сидела она мрачнее тучи в трактире и хлестала медовуху, чтобы хоть немного притупить боль.
В том же трактире сидела девушка, одетая хорошо, опрятно, но вместе с тем так, что становилось ясно, что давно она не была в отчем доме. А почему молодая дева не в отчем доме — можно гадать долго. Например, от жениха ненавистного сбежала, или от злой мачехи али отчима, или наоборот, пошла за любимым. А может, у неё просто характер скверный.
Та девица долго и задумчиво смотрела на Яронию.
Ярония увидела девушку, которая подошла к ней. Тонкую, молоденькую («Неужели и семнадцати нет?» — подумала Ярония), красивую.
— Простите, — сказала девица своим необыкновенно девическим голосом, тихим, тонким, — вы ведь воительница?
— Ну? — Ярония не была предрасположена к беседе. Бок болел, от медовухи хотелось спать.
— Возьмите меня с собой, — сказала девица и уселась рядом с Яронией на лавку.
— Ещё чего, — как подумала, так и высказала воительница.
— Возьмите. Я исцелять умею.
Ярония с ужасом представила, как неопытная дева будет её лечить, и отказала ещё более твёрдо, с крепким словом.
Девица, однако, не ушла. Ярония и сама бы отошла подальше от девицы, но сидела она в углу, и оказалась зажата между стеной и «целительницей». Если не считать варианта «пролезть под столом».
— Ты бы домой вернулась. Негоже девице по таким местам в одиночку ходить, — не глядя на нее, сказала Ярония.
— А что гоже?
В голосе девицы послышалось такое отчаянье, что Ярония посмотрела на неё и увидела поджатые губы и недовольный взгляд, устремлённый в стол. Это пробудило в памяти её собственный уход из дома.
«Что у тебя такого случилось, что ты сидишь в трактире и пристаёшь к первой попавшейся воительнице с просьбой взять тебя с собой?» — хотела бы спросить Ярония, но боль в боку и сонливость не располагали к вопросам и задушевным беседам.
В конце концов, в жизни любого война может наступить момент, когда он будет рад любому целителю, лишь бы тот облегчил его страдания. Подумав об облегчении страданий, Ярония решила рискнуть.
— Хэй, девка, пшли наверх, — невежливо ткнув девицу в бок, Ярония заставила её встать и повела в свою комнату.
Комнатушка полтора на два шага вмещала в себя кровать и сундук. Здесь останавливались хорошо если на пару дней, и служило это местом для сна, а не для жилья. Потому-то двум девам в комнате сразу стало тесно и неуютно.
Демонстративно не обращая внимания на замершую у двери девицу, Ярония скинула с себя кольчугу, сняла куртку и рубашку, уселась на кровать и сказала:
— Давай так. Сможешь обезболить — возьму тебя с собой.
Девица, смущаясь перед наготой другой женщины, присела рядом с Яронией и начала разматывать бинты. Ярония дёрнулась.
— Я же сказала, только обезболить.
— Не могу же я сквозь ткань узреть, что именно надо обезболивать, — девица не огрызнулась, но явно попыталась.
Ярония скрипнула зубами и вынужденно промолчала.
Она ожидала, что девица охнет, или там чувств лишиться, увидев дырищу на боку, но та лишь губу прикусила, да и то, видимо, от сосредоточенности.
— У тебя мази и зелья есть?
Ярония недовольно ответила:
— Я лишь обезболить просила.
— Если ты так сдохнуть хочешь, — неожиданно зло сказала девица, — что ж к целителям обращаешься?
И мгновенно выскочила из комнаты.
Ярония ругнулась. Иметь дело с ребёнком, едва-едва выбравшимся из-под родительской юбки, ей хотелось меньше всего.
Стараясь поменьше двигаться, она начала вновь заматывать свой бок, как вдруг дверь вновь скрипнула, и тонкий девичий голос возмущённо воскликнул:
— Прекрати, дура!
Ярония замерла. Ярония тяжело посмотрела на девицу. Ярония уже прикидывала, как её ударит за подобное, но девица за какое-то мгновение успела кинуть на кровать баночки со скляночками и сесть рядом.
— Будет тебе обезболивание, — быстро сказала девица и, пока Ярония не успела возмутиться, наложила руки на рану.
Ярония представляла себе, как именно работали целители. Накладывали руки, прикрывали глаза, призывали своих богов — и становилось не больно. То есть, совершенно непонятно, как это всё срабатывало. И девица точно так же, как все остальные, прикрыла глаза, но губами, призывая богов, шевелить не стала, лишь поджала их. Тем не менее, подействовало — вначале Ярония почувствовала неприятный укол в ране, а потом перестала чувствовать не то, что бок — вообще весь живот.
Девица тем временем на одном обезболивании не закончила. Взяла, облила всю рану прозрачной жидкостью и начала протирать своей тряпкой.
— Я ж просила только обезболить, — возмутилась Ярония.
— А я тебе уже сказала… — девица не договорила, что она уже сказала. Злости али раздражения в голосе больше не было, но она всё равно почему-то была недовольна. — У тебя рана твоя начала гнить. Могла погнить ещё немного — и ты бы свалилась в ближайшей канаве. Тебя морозит, это говорит о начавшемся заражении…
— С чего ты решила, что меня морозит? — недовольно спросила Ярония, которой действительно со вчерашнего вечера было холодно.
— У тебя куртка тёплая. По такой жаре рубашку последнюю снять хочется, а ты — в куртке. И кожа твоя мурашками покрыта. Сейчас я рану твою промою, выведу заражение и обмажу исцеляющей мазью. Если не будешь сильно поворачиваться, то сможешь даже передвигаться.
— А если буду? — речи девицы хоть и были разумны, но всё равно не вызывали радости у Яронии.
— Постельный режим.
Промыв рану, которая вновь начала кровоточить, девица приложила к ней чистую ткань, прикрыла глаза, наложила руки и так сидела, пока тряпица не пропиталась насквозь кровью. Тогда она тряпицу сняла, ещё раз рану промыла и, как и говорила, обмазала чем-то густым и белым. Потом опять наложила руки, пошептала что-то и замотала своей, чистой тканью.
Ярония всё это время сидела в напряжении, и смогла расслабиться, лишь натянув рубашку. Девица, собрав банки и склянки, сидела на её постели, сложив руки на коленях.
— Помнишь ли ты, — её голос был тих и нежен, — что обещала взять меня с собой, ежели обезболю я твою рану?
— Ну? — Ярония уже успела пожалеть об обещании.
— Возьми меня с собой.
Ярония мрачно посмотрела на девицу. И неожиданно сказала, усаживаясь на кровать:
— Ладно, возьму. Но в ответ ты мне расскажешь, где твой дом и почему ты ушла оттуда.
Девица вздохнула.
— Меня родители хотели замуж выдать.
И замолчала.
— И что? Неужто жених не по нраву, али любимый есть?
— Нет любимого. Просто не хочу я замуж.
— Почему же не хочешь?
Девица отвела взгляд и поджала губы.
— Не по нраву мне мужчины, не по нраву и хозяйство. Или прикажешь делать то, что не любо, лишь бы родители были счастливы?
Ничего не ответила на это Ярония.
Хотела сказать, что любая девица должна и замуж выйти, и детишек нарожать, но вспомнила, как сама уходила-убегала из дома. Яронии тоже были не любы мужчины. Она была воином не по рождению своему, но по душе своей.
Но ей было, куда бежать; она была сильна, и она действительно была воином. Но что делать такой, как вот эта девица, которая только и может, что целительством заниматься? Неужели бросать на растерзание родни, которая и замуж завсегда рада выдать, и хозяйством обложить?
— Где ты целительству училась?
— У учителя, конечно же, — девица улыбнулась. — Так что, берёшь с собой?
— Беру-беру. От тебя же не отвяжешься. Как хоть зовут тебя, скажешь?
— Владония, — девица смущённо отвела взгляд.
— Ярония. Можно просто Яра.
Так они и познакомились.
Избавление от мерзкого Грона под Яблоградом
читатьПогожим днём во Яблоград шли девы Ярония и Владония. Увлеклась дева Владония, убежала далеко вперёд — и напали на неё разбойники. Прельстились они красотой девы, хотели её ограбить и обесчестить.
Увидела это Ярония, вознегодовала и положила всех разбойников взмахом меча своим.
Положили Ярония и Владония тела разбойников с краю дороги, а предводителя их, мерзкого Грона, оставила Ярония живым. Связала Ярония Грона верёвкой крепкой, перекинула через коня своего верного и пошли они с Владонией во Яблоград.
До того разозлилась дева Ярония на разбойников мерзких, что вбежала она на княжий двор, влетела в покои княжеские, где пировал сам князь со своей женой, своими детьми, старшими и младшими, да своими верными советниками, вместе со своими храбрыми воинами и прочим людом, что был приближен к князю.
И бросила на под дубовый разбойника Грона, и вскричала:
— Отвечай мне, князь Перегнилов, правитель Яблограда, доколе разбойники у тебя под боком будут грабить-убивать, да обесчестивать девиц? Что делают твои верные воины?
Вскочил князь, посмотрел грозно на деву-воительницу и вопросил:
— А по какому праву ты, пусть и воительница, имеешь право указывать мне, князю?
— А по такому, — отвечала разгневанная дева, — что я, воительница Ярония, только что убила всю шайку Грона мерзкого и привела его самого к тебе. Вот он!
С этими словами пнула она связанного разбойника. Посмотрели на него князь со своею женой, своими детьми, старшими и младшими, и своими верными советниками, вместе со своими храбрыми воинами и прочим людом. Посмотрели — и узнали мерзкого Грона, главаря разбойников, что под Яблоградом добрый люд убивали-калечили.
— Чем докажешь ты, дева-воительница, что ты всех их положила, а не одного Грона мерзкого выкрала?
— Раз не веришь словам моим, поверишь ли глазам своим?
Рассказала Ярония, где лежат разбойники мерзкие. Оседлал князь Перегнилов своего коня, взял с собой верных воинов и поехали они посмотреть на поле битвы.
Приехали — а вдоль дороги мёртвые разбойники лежат числом в тридцать штук. Не поверил никто, что дева, пусть и воительница, смогла одолеть такое число врагов.
— Чем же, — говорил самый могучий княжеский воин Милогор, — можешь доказать, что это ты их поубивала, а не нашла уже убитыми?
Рассердилась Ярония пуще прежнего и сказала:
— Чем же, могучий воин Милогор, мне ещё доказать свою силу? Убить ли всех врагов на Роси великой, али князю голову снести? Али сразиться с тобой и победить?
— Мёртвый князь нам без надобности, а врагов Роси всей одолеть в одиночку никто не может. А потому давай мы с тобою сразимся, и кто победил — тот и прав.
Тут же огородили верёвками пространство для боя праведного, три на семь шагов. По правилам древним, кто первый падёт али кто за границу выйдет — тот и был неправ.
Вышли друг против друга Милогор и Ярония. Был Милогор могуч и силён, рядом с ним Ярония казалась трепетной девицей, потому никто не поверил ей. Пошёл Милогор на Яронию — но та уклонилась от него раз-другой — да повалила на землю пыльную, попрыгала на нём.
Взвыл Милогор, скинул с себя Яронию, да так, что та чуть за границу не вылетела. Встал Милогор и пошёл на Яронию, и ударил её. Отразила Ярония удары Милогора, подставила ему подножку — и вылетел сильный воин за границу круга. Тут, хочешь али не хочешь, а пришлось признать правоту Яронии.
Обрадовался князь, поняв, какая сильная воительница пришла в его владения, и закатил пир на весь мир в честь избавления от мерзкого Грона.
***
Ярония была не сильно рада такой компании, как домашняя девочка. Владония ныла мало, мужественно сносила неудобства, могла готовить вкусную еду на костре, да к тому же была красива. Но всё равно Яронию напрягала вот эта домашняя девочка, которая на коне боевом едва держится, ничего тяжелее своей сумки со склянками и сменой белья поднять не может («и как такая таскала вёдра на деревне?» — думала порой Ярония), да ещё и косу обрезала при первой удобной возможности, как будто всегда она ей мешала. Ярония даже не постеснялась спросить.
— Мешала, — честно ответила Владония, оглаживая непривычно короткие волосы, которые теперь едва доходили до плеч. — Её и мыть трудно, и расчёсывать надо.
— Заплёл — и дело с концом, — удивлённо ответила на это Ярония.
— Ха, как бы не так. Она же растреплется за день, если посильнее заплести — то дня три продержится. Морока, одним словом.
— Зато теперь тебя будут принимать за продажную девку, — жёстко и справедливо сказала Ярония.
— Ну и пусть.
— Приставать будут.
Владония погрустнела.
— А не пошли бы они такие…
Разговоры всё равно бы не вернули косу Владонии, тем более негоже мешать девице, только начавшей жить самостоятельно, указывать, что и как делать. Потому Ярония лишь растрепала волосы своей подопечной и тепло улыбнулась.
— Доедем до моего знакомого — я тебя нормально обстригу. Чтобы красиво было.
Владония смущённо улыбнулась. Сейчас она косу отрезала простым кинжалом, утащив его у воительницы почти без спросу, и по рассыпавшимся волосам это было заметно.
Любой наёмный воин знает, что долгое время чудища и разбойники могут не попадаться на пути. А так как кошелёк наёмного воина зависит от того, скольких чудищ-разбойников он порешил, то порой и есть наёмному воину нечего и не на что.
А бывает наоборот. Вот и сейчас, стоило оправиться от раны, как в ближайшей деревне отловили и пожаловались на разбойничью шайку, что помышляла на дороге к Яблограду.
(Владония, к удивлению Яронии, исцеляла хорошо — уже на исходе первого дня рана затянулась тонкой розовой кожей, и почти зажила; место ещё болело, но Владония уже разрешила активно двигаться, хоть и с неохотой).
Дорога до Яблограда была хорошая, две телеги при желании разъедутся. Не торговый тракт, конечно, а так, дорога, которой часто пользуются жители деревень.
Ярония ехала на своём верном коне тихим шагом, а Владония шла рядом и с интересом оглядывалась.
— А как разбойники нападают? — поинтересовалась Владония, с интересом оглядываясь.
— Как-как… берут — и нападают, — буркнула Ярония, которой было лень рассказывать о разбойничьих премудростях.
— Прямо вот так вылетают и нападают?
— Угу.
— А говорят что-нибудь?
— Иногда.
— Ой, а что?
Владония показалась Яронии слишком любопытной и приставучей. Воительница придержала коня и сказала:
— Владония, давай ты пойдёшь быстрее и сама посмотришь?
Владония посмотрела большими испуганными глазами.
— А если они нападут?
— Я же за тобой еду. Не боись, прикрою.
Владония поверила, просияла и быстро убежала вперёд (и откуда только силы взялись!).
Ярония постояла, подождала, пока девица скроется из виду, и слегка тронула бока своего боевого коня, заставляя его идти всё тем же небыстрым шагом.
Как и предполагала воительница, разбойники окружили беззащитную девицу. Но стали с неё требовать не денег да хорошей одежды, а самого банального, взглянув на её короткую стрижку и решив, что могут себе позволить продажную любовь.
— Эй, девка, — ближайший к Владонии разбойник хитро подмигнул, взявшись за пояс штанов, — сколько берёшь?
Владония посмотрела удивлённо.
— Да что мы её спрашиваем, — сказал другой разбойник (для Владонии они все были на одно лицо). — Давайте так нагнём.
¬— А чего сразу нагибать, — возмутился третий. — Нет бы, этого, постепенно.
— Нахера? Если постепенно, то так до вечера и не управимся.
— Эх ты, как будто удовольствие так получаешь.
— Может, и получаю, тебе-то что?
Тут Владония начала смутно беспокоиться.
— Можно ли, — спросила она своим девичьим, тонким, нежным голосом, — пройти…
Разбойники рассмеялись.
Кто-то взял её за локти, ещё кто-то умело прошёлся рукой по округлостям. Владония, к радости мужчин, начала похныкивать и отпираться.
Тут и появилась Ярония, выбрав самый подходящий момент. Коня она оставила поодаль, боясь ненароком зашибить девицу.
Воительница втихую подкралась и ударила разбойников с тыла, да так, что заметили её поздно.
Пока разбойники безуспешно дрались с воительницей, Владония отбежала подальше и оправила свою одежду, чувствуя себя мерзко.
— Хэй, — запыхавшаяся Ярония положила руку на плечо Владонии, — жива?
Воительница заметила, что глаза девицы на мокром месте. Но та, к её удивлению, реветь не стала, быстро утёрла слёзы ладонью и осмотрела поле брани.
— И ты их… всех?
— Ага, — Ярония почувствовала гордость. — Кого-то оглушила. Надо же узнать, кто из них предводитель.
К большому удивлению Яронии, девица не стала падать в обморок при виде крови. Она с интересом осмотрелась, попинала ногой в ботиночке ближайшее тело и с восхищением посмотрела на воительницу.
Ярония тем временем осмотрела тела, обобрала карманы и стащила оные тела на обочину, выложив рядком. Выбрала одного из оглушённых, наскоро связала руки припасённой верёвкой и спросила у Владонии:
— Скажи, целительница, сможешь его в чувство привести?
Владония присела рядом, наложила руки на лоб да на сердце преступника — и тот почти мгновенно очнулся, проморгался и увидел пред собой грозную воительницу.
— А ну говори, кусок дерьма, кто является этим страшным Гроном? — именно так жители называли главаря разбойничьей шайки.
— А что я, это чо, это….
Владония отошла подальше и предпочла наблюдать за пытками издали. Под напором кинжала недобитый разбойник вмиг сознался во всех грехах и выдал, кто из тел на обочине является Гроном.
Ярония не стала поступать с разбойником нежно и щепетильно. Вновь приложила затылком, связала всех - и живых, и мёртвых - единой верёвкой. Грона она отделила от остальных разбойников, опутала верёвкой и перекинула через коня своего боевого.
В тот час, когда Ярония и Владония с пленным Гроном въехали в Яблоград, славный князь Перегнилов изволил обедать со своей женой, детьми старшими и младшими, да своими верными советниками вместе с храбрыми войнами и прочим людом, что был приближен к князю.
Невзирая на охрану, въехала воительница Ярония с целительницей Владонией и пленённым разбойником Гроном в княжеский двор. Хотела охрана остановить воительницу, но посмотрела на её грозный лик и передумала.
Слезла Ярония со своего коня боевого, стащила главаря разбойников и прошла в палаты княжеские, а Владония - за ней.
— Знаешь, что, княжич, — сказала Ярония, войдя в княжеский зал обеденный, — безобразно твои войны выполняют обязанности свои.
— Т-ты кто вообще?! — возмутился князь, встал из-за стола да на стул, потому как росту был невеликого.
— Воительница Ярония, — поклонилась Ярония, — и моя целительница Владония, — Владония поклонилась до земли. — Вот, — кинула она перед столом княжеским связанного разбойника, — бегал у вас под градом, созвал таких же разбойников, как и он, и резал-грабил честных людей, насиловал жён да девиц!
Владония, которая была и девицей тоже, смутилась.
— А ты, значит, от банды его избавилась, — деловито сказал Перегнилов, усаживаясь обратно на стул. — Да может ли девица, пусть и воин, порешить разбойников?
— Может, может. А вот могут ли твои войны храбрые, что здесь сидят и пируют, выполнить долг свой, или они уже и меч разучились держать в руках своих?
— Оскорбляешь! — встал из-за стола воин, самый высокий и самый сильный. Был он выше князя, когда тот на стуле стоял, и, соответственно, выше Яронии. В его кольчуге поместилась бы вся Ярония со своим конём боевым, да ещё Владонией.
— Можно ли оскорбить тебя, славный воин, если ты даже не выходил на тех разбойников?
— А чем доказать ты можешь, что не одного разбойника ты привела, а целый ворох уложила?
— А сможешь ли глазам своим ты поверить?
И рассказала Ярония, где лежат разбойники, как связаны. Не поверил ей воин, да и остальные тоже не поверили. Приказал князь оседлать ему коня, взял своих верных рыцарей и пошёл вместе с Яронией смотреть на павших разбойников.
Разбойники всё также лежали вдоль дороги, связанные. Кто-то до сих пор был без сознания, кто-то пришёл в себя и безуспешно пытался выбраться, а кто-то лежал мертвецом. Впечатлились войны, впечатлился сам князь.
— Но чем докажешь, что сама ты их перебила? — спросил Перегнилов, осторожно сапожком трогая крайнего война.
Ярония разгневалась:
— Какие же, князь, тебе доказательства нужны? Ещё пару-тройку банд разбойников переловить? Воинов твоих победить? Али тебе голову с плеч снести?!
Князь хмыкнул.
— Что ж, мне голову сносить не надо, да и разбойников переловить, конечно, полезно, но долго слишком… Давай сразишься ты с Милогором, и кто победит — тот и прав.
Тотчас же согласилась Ярония сразиться с Милогором. Оказался это тот самый воин, который спорил с Яронией.
Перед самим поединком дали войнам напиться и в кусты сбегать. Огородили дорогу пять на три шага верёвками.
Встали Милогор и Ярония напротив друг друга. Хоть и воином была, хоть и ростом удалась — но всё равно рядом с Милогором смотрелась Ярония слабой хрупкой женщиной.
А ей того и надо было.
Стояли войны напротив друг друга минуту, другую, третью. Оба не хотели начинать битву славную. Стали окружающие поддразнивать Яронию, говорить, что она слаба и ни на что не годна, а Ярония стоит не шелохнётся.
Всё же Милогор не выдержал первый. Пошёл тяжёлым шагом на Яронию, и та вроде сделала шаг навстречу — а уклонилась. Развернулся Милогор и вновь пошёл на Яронию, а та вновь уклонилась. В третий раз пошёл Милогор с самыми серьёзными намерениями. Не хотел он бить девицу, пусть и воина, но понял, что придётся. На этот раз Ярония не стала уклоняться, а перехватила руку Милогора и вывернула её, поставила подножку и повалила его на землю. Стал Милогор пытаться скинуть её с себя — а Ярония вскочила ему на спину, оттоптала попу и отскочила в сторону, чуть было не выйдя за границы поля. Встал Милогор, злой и жаждавшей мести, побежал на Яронию — а та уклонилась и подножку подставила - так, что Милогор и упал, и с поля вылетел.
Хоть и не хотел князь, а пришлось признать правоту Яронии и наградить её за избавление от разбойников.
Тем же вечером сидели Ярония и Владония в комнате, что на постоялом дворе. У Яронии болел бок, а Владония пыталась ругаться на воительницу.
— Ебать твоего отца через ногу, — высказала Владония самое страшное ругательство, какое только знала. Ярония прикусила губу, чтобы не рассмеяться. — Черти полосатые! Кто, ну кто не должен был двигаться? Кто, кто должен был заботиться о теле воительницы Яронии? Наверное, Полин!
— Кто такой Полин? — подхихикивая, спросила Ярония.
Владония раздражённо ткнула Яронию в бок, заставив ту вскрикнуть и хотя бы обрести серьёзный вид.
— Известный сказатель и монах.
Рана на боку Яронии после перенесённых тягот вновь разошлась. Владония обезболила её, но повторное лечение давалось с трудом — целительство плохо действует, если надо повторно заживлять одну и ту же рану. Потому Владония по старинке мазала бок Яронии лечебными мазями, пыталась ругаться и прогнозировала не два дня заживления, как раньше, а неделю, если не больше. Яронии нравилось то, что эта целительница объясняла, почему всё так плохо и как это можно поправить. Но очень её смешила ругань Владонии.
История, не вошедшая в народные сказания
читатьЦветолес, целитель, которому Ярония доверяла лишь потому, что он её пару раз буквально вытаскивал с того света, положительно оценил работу Владонии. С одной стороны, он был рад, что рядом с Яронией появился кто-то, обладающий навыками целительства, но с другой стороны - ему не хотелось терять постоянную пациентку.
Поэтому он одобрительно покачал головой, одобрительно поцокал языком, сказал, что всё хорошо и на всякий случай спросил, точно ли Ярония хочет таскать подле себя малоопытную девицу. «Что б ты понимал» — ответила ему Ярония, не вдаваясь в подробности.
Цветолес всегда разрешал Яронии остановиться у него, даже отдавал ей одну из двух комнат, где обхаживал тяжелобольных. В этот раз ему пришлось мириться с присутствием молодой целительницы.
Пока уже почти старый целитель ходил по хворым (некоторых он обходил раз в несколько дней на дому), Ярония взяла ножницы и красиво остригла волосы Владонии — спереди покороче, сзади подлиннее. С новой причёской Владония сразу стала похожа одновременно и на приличную девушку, и на иноземную красавицу, и на целителя.
— Скажи, — решилась спросить Ярония, немного взволнованная словами Цветолеса, — сколько ты уже целительствуешь? Многих ли исцелила?
Владония поёжилась.
— Я не хочу отвечать на этот вопрос.
Будь Владония мужчиной, Ярония уже бы давно поставила вопрос ребром и высказала бы всё, что думает о скрытости спутницы. Но, глядя на девицу, Ярония поняла, что лучше она промолчит, чем будет расспрашивать.
Ярония вообще относилась к девицам куда трепетнее, чем можно было к кому-либо.
Вернувшийся к ужину Цветолес (вместе с этим ужином — хворые и жёны хворых, зная, что Цветолес живёт бирюком, старались его подкармливать «нормальной едой» по мере своих скромных возможностей).
— Красиво, — одобрил он новую причёску Владонии. — Сейчас есть будем.
Воительница и целители расположились за столом, вознесли краткую молитву и приступили к картошечке с мясом, лёгкому овощному салату, пирожкам (с творогом и с птицею), копчёной рыбке и сладким коржикам.
— Скажите, уважаемая Владония, — Цветолес хоть и видел в юной целительнице девчонку, но обращался как к коллеге, — у кого вы постигали науку целительства?
— У своего учителя, почтенного Золорука.
— Хм-хм, самого Золорука? — Цветолес не мог в это поверить.
— Да, уважаемый Цветолес.
— Но, насколько я помню, его уже нет в живых лет так… семнадцать.
— Немного меньше тринадцати по слухам, уважаемый Цветолес. Он скрыто живёт в одном месте, откуда я родом, и обучает людей целительству.
Цветолес покачал головой.
— Ежели моих слов вам недостаточно, — спокойно продолжила Владония, так, словно часто об этом говорила, — можете спросить у второго моего учителя Олексия.
— Уж не хотите ли вы мне сказать, что у вас сразу два учителя? — Цветолес ясно дал понять, что не верит юной целительнице.
— Да, хочу, — Владония посмотрела своими большими светлыми глазами на Цветолеса, и тому на миг стало жутко. — Можете ли вы представить, что иногда у людей более одного учителя, или что сразу два человека могут вместе обучать?
Цветолес пробормотал что-то неразборчиво-недоверчивое и укусил пирожок.
Позже он написал письмо Олексию, с которым был дружен ещё с поры ученичества, где в красках расписал приблудившуюся целительницу, коя и молода, и неопытна, и врёт о знакомстве с Золоруком да с самим Олексием, и которая к тому же лечит лучше, чем сам Цветолес.
Зачарованные голуби летают быстро, и уже утром, когда Ярония и Владония выезжали со двора, от Олексия пришёл ответ.
Прочитав его, Цветолес побледнел и кинулся было догонять двух девиц, да не успел.
Пока они неторопливо шли по дороге, Владония успела насобирать грибов. Вечером на привале она сварила суп.
Под этот суп Владония сама, без вопросов со стороны Яронии, рассказала немного о своём ученичестве. Негоже, решила Владония, скрывать такие вещи от того, с кем делишь хлеб.
Ярония внимательно выслушала целительницу и лишь сказала:
— Мне надо подумать.
А наутро воительница сказала целительнице:
— Я всё обдумала. Если хочешь, можешь ехать со мной. И, если честно, я сама хочу, чтобы ты со мной ехала.
Избавление от упырей проклятущих
читатьОднажды Ярония и Владония приехали в деревню Пшеничное, что расположена в глухих лесах Роси великой.
Одолели жителей упыри проклятые, приходили они ночами тёмными, скреблись в двери крепкие. А кто открывал им али выходил во двор — того они кусали и уводили с собой, и становился тот сам упырём.
Узнав об этом, возмутилась дева-воительница Ярония и сказала:
— Безобразие творится в деревне сей! Поеду я с девой Владонией на кладбище, истреблю упырей проклятых, избавлю простой люд от страданий!
В тот же вечер собрались дева-воительница и дева-целительница, взяли с собой чеснока большой мешок и маленькую сумочку и пошли на кладбище. Посадили девы чеснок вокруг всего кладбища, весь мешок и маленькую сумочку. Дева-целительница вознесла молитву к Богу и закляла тот чеснок, приказав ему не выпускать мёртвых за его круг.
Встали Ярония и Владония посереди кладбища, и когда солнце скрылось за деревьями — начали вылезать упыри проклятые. Обнажила воительница меч свой, призвала целительница силу чудодейственную — и стали они биться не на жизнь, а на смерть с упырями проклятыми. Час бьются, два — а их всё меньше не становится. Начала уставать Владония с непривычки, прикрыла её Ярония и стала биться за двоих. Отдохнула Владония, поднабралась сил — и вновь вступила в бой, дав краткую передышку Яронии.
И так они бились до рассвета. С первыми лучами солнца все упыри были обращены в прах, что развеялся по ветру, а храбрые девы в изнеможении хотели было присесть у могилки и уснуть, но не дала этого сделать Ярония, и пошли они обратно в деревню Пшеничное.
Там они легли спать и проспали три дня и три ночи. А за избавление от упырей отблагодарили жители Яронию и Владонию, закатив пир великий, и славили их имена везде, где приходилось им бывать.
С тех пор вокруг кладбища растёт чеснок, кой охраняет землю от зла.
***
— Тогда пойдём на север, — решила Ярония. — Или на восток. Тебе что милее — север или восток?
На востоке совершали набеги Туторы, на севере — северные варвары Кины, именно поэтому Ярония избрала эти направления в своих странствиях.
— Почему на север? — полюбопытствовала Владония.
— Потому что сейчас конец лета, на севере ещё тепло. А к зиме пойдём на юг.
У Владонии не лежала душа к югу: навидалась она набегов Туторов, навидалась и красот южных. А вот на севере ни разу не была, да и знала о нём только по рассказам: о лютом холоде, о бесстрашных Кинах, о болотах, о домах на высоких ножках и о прочем. Владония понадеялась, что уже к зиме Ярония передумает идти на юг, а пока она рада была возможности побывать на севере.
Так, сделав привал на развилке дорог, воительница и целительница обсудили свой дальнейший путь.
Долго можно идти дорогами по Роси великой. И так, сделав две ночёвки в местах глухих и безлюдных, дошли Ярония и Владония до глухой деревни.
Деревня появилась неожиданно: вроде были деревья-деревья — и тут дома. Издали доносилось кудахтанье кур, собаки лениво провожали двух девиц на боевом коне.
— Милейшая, — окликнула Ярония старушек, которые чинно восседали на лавочке и с интересом смотрели на девиц, — скажите, куда это мы попали?
— Знамо, куда. В деревню, Пшеничное мы зовёмся.
— А коль прямо поедите — то и до Любаньки доедете.
— Налево, значица, Прихотькая. Тама храм наш местный и монастырь рядышком стоит.
— Направо вот кладбище, с упырями окаянными…
— А вы, значица, кто будете?
Старушки, наконец, замолчали и выжидающе уставились на девиц.
— Я воительница Ярония, а это моя помощница целительница Владония. Ездим по свету, защищаем покой простого люда.
Старушки обрадовались.
— Так вы, мож, нам с упырями подсобите?
¬¬— А то расплодились ужось как!
— Мы, это, в долгу не останемся.
— Накормим!
— Напоим!
— А то что ж вы, деточки, такие…
— …тощие! Небось, голодаете.
— И как такие худенькие на упырей-то…
— Так то воины, они привыкшие.
— А токмо молодые всё же…
Ярония вежливо кашлянула.
— Уважаемые, что у вас с упырями?
— Тык, расплодились-размножились.
— Жития не дают!
— Окаянные!
— И когда вылезают упыри эти? — Ярония спрыгнула с коня и помогла сползти со своего Владонии.
— Тык знамо когда — ночью!
— Вылезают и в окошко скребу-уться!
¬— А кто за порог выйдет — пропадёт совсем!
— Семьёй всей!
— Мы, эта, отбиваемся от них чутка.
Старушки выжидающе уставились на Яронию.
— Подсобим, — ответила воительница. — Где нам можно разместиться, коня покормить и отдохнуть?
Старушки ещё какое-то время посовещались и решили определить их к местной знахарке Первоцветия.
Знахарка жила рядом с опушкой и была молодой женщиной, вдовой. Она с радостью разместила у себя воительницу и целительницу, сама обходила коня и собрала вкусный обед-ужин. Сама она есть не стала, сославшись на то, что ей ещё в огороде работать надо.
Оставшись наедине, Владония спросила:
— Ты раньше уничтожала упырей?
Ярония, занятая едой, лишь кивнула.
Они с Владонией помолчали ещё немного. И когда обе уже насытились, Ярония спросила:
— Ты раньше с упырями имела дело?
— Немного, — неуверенно сказала целительница. — Упырями простой люд называет разную нечисть, надо уже на месте определять, что там вылезло…
Ярония кивнула, соглашаясь со словами Владонии.
— Это знаю и сама. Что-нибудь специфическое умеешь?
Владония помедлила с ответом.
— На некоторую нежить действуют мои силы, на некоторую — нет.
— Тогда, — решила воительница, — пойдёшь со мной.
С огорода вернулась довольная знахарка. Ярония тут же задала ей вопрос:
— Почтенная, можешь ли ты мне рассказать про упырей ваших?
— А что про них рассказывать, — грустно откликнулась знахарка. — Самые обычные. Вылезают из могилы с заходом солнца, с восходом забираются обратно. Кого укусил да с собой уволок — тот обычно и сам упырём становится. Чеснока боятся, серебра и всяких штучек ведьминских.
— Что же вы их не извели, раз всё вам известно? — Ярония внимательно посмотрела на знахарку.
— Понимаете, — вздохнула та, — я не обладаю силой, способной справиться с упырями. Могу их отогнать при необходимости, но так-то я лишь знахарка.
— А что говорит ваш священник?
— Это который из Прихотько? Да только советует молиться и поститься, — знахарка помрачнела; она не ладила со священнослужителями.
Ярония понимающе кивнула.
Когда солнце уже начало клониться к земле, Ярония и Владония собрали у жителей чеснока, сколько смогли найти и унести, да пошли на кладбище. Ярония знала, что боевой конь будет бесполезен в таком деле, и потому оставила его на попечении знахарки.
— Ты умеешь делать что-то против упырей?
— Конечно, — сказала Владония уверенно. — Но немного. Тот же чеснок, который ты захватила, могу замкнуть так, чтобы ни один упырь не вышел за круг. Ещё могу упокоить его тело, это побочное действие лечебных сил. А больше меня ничему такому не учили.
Владония вздохнула. Ей казалось, что, попади она на обучение к колдуну али ведьме, могла бы принести куда больше пользы.
— Отлично, тогда мой план должен сработать. Сколько времени тебе нужно, чтобы уложить одного упыря?
Владония помолчала.
— Чуть больше минуты, если я буду действовать быстро.
Ярония понимающе кивнула.
Дойдя до кладбища, они с Владонией разделились и стали раскладывать чеснок вокруг кладбищенской ограды, сойдясь с другой стороны. Владония уверяла, что чеснок для лучшего действия надо бы закопать, но сгодится и просто положенный на землю корнями вниз.
Солнце начало заходить.
Ярония тревожилась за девицу, но не хотела, чтобы та знала об этом.
— Итак, — сказала она, — я буду их рубить, ты будешь их… как это называется? Упокаивать?
— Вроде да, — неуверенно сказала Владония.
— Отлично. Помолись за нас.
Владония хотела ответить, что она всего лишь целительница, но не стала. Вместо этого она как бы невзначай дотронулась до Яронии, накладывая на ту тот же дух чеснока, который теперь окружал кладбище.
Постепенно темнело. Владония и Ярония сидели на кладбищенской ограде, и если Ярония была сосредоточена на будущей битве, то Владония с удовольствием ощущала рядом тепло воительницы и её близость.
Наконец из могил начали вылезать упыри. Ярония взяла наизготовку меч и встала во весь свой рост, Владония встала у самой границы и подняла руки, готовясь работать.
Первый упырь выкапывался в десяти шагах от них.
— Сможешь его достать с такого расстояния?
— Попробую.
Владония вытянула вперёд руки и прикрыла глаза, призывая свои целительные силы. Упырь успел выкопаться и оглядеться — как вдруг каким-то образом опал и обратился в пепел.
Со следующими тремя Владония тоже справилась без вмешательства Яронии. А потом упырей полезло больше, и стали они куда активнее первых, и Яронии пришлось взяться за меч.
Её боевой меч ковали специально для нежити; была там не только верная сталь, но и верное серебро, которое успешно если не убивало, то задерживало упырей.
Совершенно незаметно все упыри оказались развеяны прахом.
— Что теперь? — спросила вошедшая во вкус Владония.
— А теперь, — сказала Ярония, — мы будем сидеть здесь до утра, ибо если оставим землю без присутствия живого духа, то упырь появится вновь.
Владония вздохнула.
Они уселись на деревянную скамью у одной из могил и помолчали. Владония начала мёрзнуть. Это заметила Ярония и обняла девицу, делясь теплом своего тела.
— Скажи, как ты стала воином?
Голос Владонии был тих и выдавал её неуверенность.
— Давным-давно, когда я ещё была ребёнком, отец обучил меня владеть мечом. Потом, уже когда я начала входить в пору невест, мне повстречался настоящий воин. Хотя, конечно, мой отец тоже был настоящим воином, но я долгое время кроме него никого не видела. Ну, в общем, он повстречался мне, и я попросила взять меня в ученики. Он вначале посмеялся, потом посмотрел на то, что я умею, и поговорил с моими родителями. Идиот.
— Почему? — встрепенулась Владония, которая под мерный голос Яронии уже начала засыпать.
— Да потому что идиот. Сказал, что талант у меня, конечно, имеется, но ведь девочке не держат в руках мечей и вообще.
Голос Яронии был так горек, что Владония крепко обняла девушку, жалея.
— Ну, а потом меня попытались выдать замуж. Я в ночи сбежала и потом уже повстречалась с другим воином, который согласился взять меня в ученики.
— Почему ты не пошла замуж? — заинтересовалась Владония.
— Что мне теперь, идти замуж только чтобы удовлетворить родителей?
Они с Владонией посмеялись. Потом Ярония немного отодвинулась от девушки и тихо сказала:
— На самом деле, мне нелюбы мужчины.
Ярония посмотрела на соседнюю могилу, страшась взглянуть на Владонию.
— Кто же люб тебе? — услышала она тихий голос знахарки.
Ярония долго молчала, не в силах набрать воздуха и выдохнуть ответ.
— Девицы. Любы мне девицы да женщины.
Ярония взглянула на Владонию и увидела, как та мгновенно отвела взгляд и зарделась, аки маков цвет.
Владония чувствовала, как быстро бьётся её сердце и не могла понять, почему так происходит
— Ты теперь меня ненавидишь? — спросила Ярония, и голос этот, и этот вопрос помог Владонии найти в себе силы.
— Нет-нет, что ты. Как могу я тебя ненавидеть, — Владония повернулась к Яронии, и в свете луны воительница увидела густой румянец на щеках девицы. — Наоборот, я восхищена твоим мужеством и хочу… хочу следовать за тобой дальше.
Владония склонила голову, не в силах больше смотреть на воительницу. Она осторожно коснулась руки девушки, но не отважилась на большее. Яронии казалось, будто она соблазняет невинное дитя, но руку не отняла.
Ярония до рассвета так и не сомкнула глаз, Владония же спустя некоторое время начала клевать носом и уснула на коленях у воительницы.
Поутру обеим было неловко, но если Ярония довольно быстро успокоилась, то Владония ещё долго стеснялась лишний раз коснуться женщины.
Приложение
читать дальшеВ приложении на данный момент времени содержится письмо от Олексия Цветолесу, примечание о длине волос женщин, принятые на Роси, и о средствах связи.
смотреть
Различие причёсок у женщин.
Традиционно женщины отращивают длинные волосы, лишь изредка подравнивая их снизу. В зависимости от местных обычаев, в волосы могут вплетать ленты, бусины, делаться различные сложные причёски.
Короткие волосы носят девицы лёгкого поведения и женщины, живущие «своим умом», то есть без мужского влияния. Их причёски различны. Девицы лёгкого поведения просто обстригают волосы так, что они доходят до плеч и одной длины; некоторые стригут сзади покороче. Девицы, которые живут самостоятельно (а это войны, целители, знахарки да ведьмы, другие работающие женщины, и некоторые высокородные дамы) делают себе короткие стрижки «лесенкой», когда спереди короче, чем сзади.
Интересно, что у мужчин такого значения причёскам не придаётся. Длинные волосы носят в основном молодые люди из желания понравиться девицам, старшие мужчины стригутся коротко, из соображений удобства.
Средства связи.
Есть два средства связи на Роси великой: зачарованные голуби и конная почта. Зачарованными голубями пользуются люди, имеющие определённые способности (то есть колдуны, ведьмы да целители), а также князья и просто достаточно высокородные и богатые; конной почтой - все остальные. Зачарованные голуби летят от города к городу с минимальным отдыхом; на них не нападают птицы и звери, и потому это выходит быстрее и надёжнее. Конная почта двигается по определённому маршруту с определённым графиком и стоит значительно дешевле.
***
Письмо Олексия Цветолесу.
«Дорогой мой друг Цветолес!
Как я рад твоему письму. В ночной тиши, что сейчас раскинулась над селом Мелкоозёрным, слышны звуки насекомых и птиц. Под эти звуки да под свет звёзд, как никогда хорошо вспоминаются прежние деньки и старые, добрые друзья.
То, что тебе сообщила девица Владония, скорей всего, правда. Пишу я загадочно "скорей всего", так как никогда не знал я девицу Владонию. Но не спеши, как порой ты это делаешь, врываться и разбираться, а дочитай вначале до конца.
Как ты знаешь, мы всегда были близки с Золоруком. И однажды он привёл ко мне девчонку, почти совсем ребёнка, и сказал примерно следующее: "Милый мой Олексий! Посмотри на этого чудного ребёнка, на эти глазки, на этот носик, а особенно — на этот дар, которым наградили малышку сами боги". Не зря я здесь упомянул дар, потому что та девочка обладала воистину прекрасным даром целительства.
Несколько лет перед тем, как привести девочку ко мне, Золорук сам её обучал. Мы звали девочку "Ладания", но это было лишь производное от её собственного имени, которое я не могу раскрыть на страницах этого письма. Не знаю, простишь ли ты мне этого, потому как делаю это лишь по прихоти, да учитывая желания той, кто пришёл к тебе.
Ладания была умной, понятливой девочкой. Она схватывала знания на лету, её сила была великолепна. В какой-то момент я спросил Золорука, есть ли смысл обучать девочку и дальше, ведь она уже без нас столько знала и умела! Золорук лишь грустно усмехнулся и сказал, что всё это лишь теория.
Как ты знаешь, на юге не всегда бывает тихо и спокойно. За время нашего обучения мы пережили несколько атак туторов. До того, как я задал свой вопрос Золоруку, мы пережили их, если не ошибаюсь, четыре. А потом Золорук взял девочку, почти ребёнка, с собой, выхаживать больных и увечных. Тут-то я и понял, что был прав, мой дорогой друг, что рано ещё это юное создание объявлять полноценной целительницей.
Да, девице (на тот момент это уже был не ребёнок, а девица) было страшно и плохо. До этого мы пускали её лишь к уже нами обработанными пациентами, и то, что она увидела, было большим потрясением для столь невинной души.
Потом она привыкла и стала уверенно исцелять даже самых страшных раненных.
Однажды, когда уже мы признали Ладанию полноправным целителем, она собралась и сбежала. Не знаю, поверишь ли ты мне, если я скажу, что причина была не в ремесле целителя.
Дело было в её семье.
Её семья — это то, о чём я не успел рассказать в этом письме. Это хорошие, грамотные люди, но, к сожалению, живущие по завету наших предков слишком, что говориться, скрупулезно. Проще говоря, по достижению определённого возраста её хотели выдать замуж. Ладания, как могла, оттягивала момент обручения, но когда уже некуда было откладывать, собралась и сбежала. Мы с Золоруком знали причину, по которой Ладания никак не могла обрести своё счастье, выйдя замуж, но мы даже и предположить не могли, что она сбежит. К сожалению, я не могу тебе написать об этой причине, потому как нежно люблю Ладанию (не как девицу, а как родную дочь), а она просила об этом не говорить.
Конечно, надо ещё сказать про Золорука. Перед написанием письма я поговорил с ним, и он, с бранью на устах, впрочем, как обычно, разрешил раскрыть тебе этот маленький секрет. Вот уже много лет как Золорук сказался умершим, дабы не искали его и не мешали ему жить так, как ему того хочется. Дорогой мой Цветолес, ты знаешь, как нежно я отношусь к тебе, и поверь, что мне было очень сложно скрывать от тебя такую важную новость.
Передай той девице, коя зашла к тебе и упомянула нас, что мы можем на её нынешнее имя выписать рекомендации. Передай ей, что мы всё так же её любим и желаем ей только счастья, и, ежели она того желает, мы ничего не расскажем её родителям, как не рассказывали до сего момента.
С любовью,
Олексий,
всё тот же
целитель
и монах».
Текст выкладывается в том числе на фикбуке вот тут. Если поставите плюсик, мне будет приятно
Название: Жизнь и подвиги Яронии и Владонии
Автор: Семчий
Бета: Кира
Рейтинг: R
Жанры: Фемслэш (юри), Фэнтези, Мифические существа
Предупреждения: Нецензурная лексика
В процессе
Данное произведение строится по следующему принципу: вначале идёт былина, пересказанная в народе множество раз, а потом история в том виде, в каком она была изначально.
Все события и герои выдуманы. Но могут иметь под собой основу из реальных событий.
О жизни и о подвигах девы-воительницы Яронии и её верной подруги девы-целительницы Владонии, кои помогали людям в час нужды не словом, но делом.
Как дева-воительница повстречала деву-целительницу
читатьЯрония была храброй девой-воительницей. Не ради славы, а для народа истребляла она чудищ, что люд простой пожирали, разбойников, что жгли-грабили города-деревни на Роси, и неверных Тутор, что войной на Рось ходили.
Владония была девицей, наделённой великой божественной силой исцеления. Была она подле Яронии, исцеляла тело её и дух её.
Знакомство их было знамением Божьим. Отдыхала от трудов праведных Ярония, сидела на постоялом дворе светлом, пила мёд хмельный. Подошла к ней девица и говорила:
— Ярония, свет очей моих, возьми меня с собой на подвиги славные, на битвы ратные, буду тебе помогать.
И отвечала ей Ярония:
— На кой мне девица? Нет, не возьму.
И говорила вновь Владония:
— Ярония, радость моего сердца, возьми меня с собой на подвиги славные, на битвы ратные. Буду тебя оберегать-защищать.
И отвечала ей Ярония:
— На кой мне девица? Нет, не возьму.
И говорила вновь и вновь Владония:
— Ярония, душа моя, возьми меня с собой на подвиги славные, на битвы ратные. Буду тебя лечить-исцелять.
Призадумалась Ярония, призадумалась и сказала:
— Ладно, девица, возьму тебя с собой. Только жизни тебе не обещаю, а смерть ты и сама сыщешь.
Обрадовалась Владония.
Так и стали они вместе ходить.
***
Ярония не сильно жаловала целителей, и тому была весьма веская причина. Целительство — это самая неточная из наук, и у каждого целителя будет свой диагноз и свой способ лечения, даже если это всего-навсего расстройство желудка.
Однако Яронии приходилось преодолевать своё недовольство и обращаться к целителям, ибо была она не просто девицей, а девой-воительницей, и к обычным человеческим хворям у неё примешивались хвори чисто воинские, вызванные её образом жизни.
Например, дыра в боку.
Дыра в боку беспокоила война Яронию, но до того целителя, которому она хоть немного доверяла, было более двух дней пути. Потому-то и сидела она мрачнее тучи в трактире и хлестала медовуху, чтобы хоть немного притупить боль.
В том же трактире сидела девушка, одетая хорошо, опрятно, но вместе с тем так, что становилось ясно, что давно она не была в отчем доме. А почему молодая дева не в отчем доме — можно гадать долго. Например, от жениха ненавистного сбежала, или от злой мачехи али отчима, или наоборот, пошла за любимым. А может, у неё просто характер скверный.
Та девица долго и задумчиво смотрела на Яронию.
Ярония увидела девушку, которая подошла к ней. Тонкую, молоденькую («Неужели и семнадцати нет?» — подумала Ярония), красивую.
— Простите, — сказала девица своим необыкновенно девическим голосом, тихим, тонким, — вы ведь воительница?
— Ну? — Ярония не была предрасположена к беседе. Бок болел, от медовухи хотелось спать.
— Возьмите меня с собой, — сказала девица и уселась рядом с Яронией на лавку.
— Ещё чего, — как подумала, так и высказала воительница.
— Возьмите. Я исцелять умею.
Ярония с ужасом представила, как неопытная дева будет её лечить, и отказала ещё более твёрдо, с крепким словом.
Девица, однако, не ушла. Ярония и сама бы отошла подальше от девицы, но сидела она в углу, и оказалась зажата между стеной и «целительницей». Если не считать варианта «пролезть под столом».
— Ты бы домой вернулась. Негоже девице по таким местам в одиночку ходить, — не глядя на нее, сказала Ярония.
— А что гоже?
В голосе девицы послышалось такое отчаянье, что Ярония посмотрела на неё и увидела поджатые губы и недовольный взгляд, устремлённый в стол. Это пробудило в памяти её собственный уход из дома.
«Что у тебя такого случилось, что ты сидишь в трактире и пристаёшь к первой попавшейся воительнице с просьбой взять тебя с собой?» — хотела бы спросить Ярония, но боль в боку и сонливость не располагали к вопросам и задушевным беседам.
В конце концов, в жизни любого война может наступить момент, когда он будет рад любому целителю, лишь бы тот облегчил его страдания. Подумав об облегчении страданий, Ярония решила рискнуть.
— Хэй, девка, пшли наверх, — невежливо ткнув девицу в бок, Ярония заставила её встать и повела в свою комнату.
Комнатушка полтора на два шага вмещала в себя кровать и сундук. Здесь останавливались хорошо если на пару дней, и служило это местом для сна, а не для жилья. Потому-то двум девам в комнате сразу стало тесно и неуютно.
Демонстративно не обращая внимания на замершую у двери девицу, Ярония скинула с себя кольчугу, сняла куртку и рубашку, уселась на кровать и сказала:
— Давай так. Сможешь обезболить — возьму тебя с собой.
Девица, смущаясь перед наготой другой женщины, присела рядом с Яронией и начала разматывать бинты. Ярония дёрнулась.
— Я же сказала, только обезболить.
— Не могу же я сквозь ткань узреть, что именно надо обезболивать, — девица не огрызнулась, но явно попыталась.
Ярония скрипнула зубами и вынужденно промолчала.
Она ожидала, что девица охнет, или там чувств лишиться, увидев дырищу на боку, но та лишь губу прикусила, да и то, видимо, от сосредоточенности.
— У тебя мази и зелья есть?
Ярония недовольно ответила:
— Я лишь обезболить просила.
— Если ты так сдохнуть хочешь, — неожиданно зло сказала девица, — что ж к целителям обращаешься?
И мгновенно выскочила из комнаты.
Ярония ругнулась. Иметь дело с ребёнком, едва-едва выбравшимся из-под родительской юбки, ей хотелось меньше всего.
Стараясь поменьше двигаться, она начала вновь заматывать свой бок, как вдруг дверь вновь скрипнула, и тонкий девичий голос возмущённо воскликнул:
— Прекрати, дура!
Ярония замерла. Ярония тяжело посмотрела на девицу. Ярония уже прикидывала, как её ударит за подобное, но девица за какое-то мгновение успела кинуть на кровать баночки со скляночками и сесть рядом.
— Будет тебе обезболивание, — быстро сказала девица и, пока Ярония не успела возмутиться, наложила руки на рану.
Ярония представляла себе, как именно работали целители. Накладывали руки, прикрывали глаза, призывали своих богов — и становилось не больно. То есть, совершенно непонятно, как это всё срабатывало. И девица точно так же, как все остальные, прикрыла глаза, но губами, призывая богов, шевелить не стала, лишь поджала их. Тем не менее, подействовало — вначале Ярония почувствовала неприятный укол в ране, а потом перестала чувствовать не то, что бок — вообще весь живот.
Девица тем временем на одном обезболивании не закончила. Взяла, облила всю рану прозрачной жидкостью и начала протирать своей тряпкой.
— Я ж просила только обезболить, — возмутилась Ярония.
— А я тебе уже сказала… — девица не договорила, что она уже сказала. Злости али раздражения в голосе больше не было, но она всё равно почему-то была недовольна. — У тебя рана твоя начала гнить. Могла погнить ещё немного — и ты бы свалилась в ближайшей канаве. Тебя морозит, это говорит о начавшемся заражении…
— С чего ты решила, что меня морозит? — недовольно спросила Ярония, которой действительно со вчерашнего вечера было холодно.
— У тебя куртка тёплая. По такой жаре рубашку последнюю снять хочется, а ты — в куртке. И кожа твоя мурашками покрыта. Сейчас я рану твою промою, выведу заражение и обмажу исцеляющей мазью. Если не будешь сильно поворачиваться, то сможешь даже передвигаться.
— А если буду? — речи девицы хоть и были разумны, но всё равно не вызывали радости у Яронии.
— Постельный режим.
Промыв рану, которая вновь начала кровоточить, девица приложила к ней чистую ткань, прикрыла глаза, наложила руки и так сидела, пока тряпица не пропиталась насквозь кровью. Тогда она тряпицу сняла, ещё раз рану промыла и, как и говорила, обмазала чем-то густым и белым. Потом опять наложила руки, пошептала что-то и замотала своей, чистой тканью.
Ярония всё это время сидела в напряжении, и смогла расслабиться, лишь натянув рубашку. Девица, собрав банки и склянки, сидела на её постели, сложив руки на коленях.
— Помнишь ли ты, — её голос был тих и нежен, — что обещала взять меня с собой, ежели обезболю я твою рану?
— Ну? — Ярония уже успела пожалеть об обещании.
— Возьми меня с собой.
Ярония мрачно посмотрела на девицу. И неожиданно сказала, усаживаясь на кровать:
— Ладно, возьму. Но в ответ ты мне расскажешь, где твой дом и почему ты ушла оттуда.
Девица вздохнула.
— Меня родители хотели замуж выдать.
И замолчала.
— И что? Неужто жених не по нраву, али любимый есть?
— Нет любимого. Просто не хочу я замуж.
— Почему же не хочешь?
Девица отвела взгляд и поджала губы.
— Не по нраву мне мужчины, не по нраву и хозяйство. Или прикажешь делать то, что не любо, лишь бы родители были счастливы?
Ничего не ответила на это Ярония.
Хотела сказать, что любая девица должна и замуж выйти, и детишек нарожать, но вспомнила, как сама уходила-убегала из дома. Яронии тоже были не любы мужчины. Она была воином не по рождению своему, но по душе своей.
Но ей было, куда бежать; она была сильна, и она действительно была воином. Но что делать такой, как вот эта девица, которая только и может, что целительством заниматься? Неужели бросать на растерзание родни, которая и замуж завсегда рада выдать, и хозяйством обложить?
— Где ты целительству училась?
— У учителя, конечно же, — девица улыбнулась. — Так что, берёшь с собой?
— Беру-беру. От тебя же не отвяжешься. Как хоть зовут тебя, скажешь?
— Владония, — девица смущённо отвела взгляд.
— Ярония. Можно просто Яра.
Так они и познакомились.
Избавление от мерзкого Грона под Яблоградом
читатьПогожим днём во Яблоград шли девы Ярония и Владония. Увлеклась дева Владония, убежала далеко вперёд — и напали на неё разбойники. Прельстились они красотой девы, хотели её ограбить и обесчестить.
Увидела это Ярония, вознегодовала и положила всех разбойников взмахом меча своим.
Положили Ярония и Владония тела разбойников с краю дороги, а предводителя их, мерзкого Грона, оставила Ярония живым. Связала Ярония Грона верёвкой крепкой, перекинула через коня своего верного и пошли они с Владонией во Яблоград.
До того разозлилась дева Ярония на разбойников мерзких, что вбежала она на княжий двор, влетела в покои княжеские, где пировал сам князь со своей женой, своими детьми, старшими и младшими, да своими верными советниками, вместе со своими храбрыми воинами и прочим людом, что был приближен к князю.
И бросила на под дубовый разбойника Грона, и вскричала:
— Отвечай мне, князь Перегнилов, правитель Яблограда, доколе разбойники у тебя под боком будут грабить-убивать, да обесчестивать девиц? Что делают твои верные воины?
Вскочил князь, посмотрел грозно на деву-воительницу и вопросил:
— А по какому праву ты, пусть и воительница, имеешь право указывать мне, князю?
— А по такому, — отвечала разгневанная дева, — что я, воительница Ярония, только что убила всю шайку Грона мерзкого и привела его самого к тебе. Вот он!
С этими словами пнула она связанного разбойника. Посмотрели на него князь со своею женой, своими детьми, старшими и младшими, и своими верными советниками, вместе со своими храбрыми воинами и прочим людом. Посмотрели — и узнали мерзкого Грона, главаря разбойников, что под Яблоградом добрый люд убивали-калечили.
— Чем докажешь ты, дева-воительница, что ты всех их положила, а не одного Грона мерзкого выкрала?
— Раз не веришь словам моим, поверишь ли глазам своим?
Рассказала Ярония, где лежат разбойники мерзкие. Оседлал князь Перегнилов своего коня, взял с собой верных воинов и поехали они посмотреть на поле битвы.
Приехали — а вдоль дороги мёртвые разбойники лежат числом в тридцать штук. Не поверил никто, что дева, пусть и воительница, смогла одолеть такое число врагов.
— Чем же, — говорил самый могучий княжеский воин Милогор, — можешь доказать, что это ты их поубивала, а не нашла уже убитыми?
Рассердилась Ярония пуще прежнего и сказала:
— Чем же, могучий воин Милогор, мне ещё доказать свою силу? Убить ли всех врагов на Роси великой, али князю голову снести? Али сразиться с тобой и победить?
— Мёртвый князь нам без надобности, а врагов Роси всей одолеть в одиночку никто не может. А потому давай мы с тобою сразимся, и кто победил — тот и прав.
Тут же огородили верёвками пространство для боя праведного, три на семь шагов. По правилам древним, кто первый падёт али кто за границу выйдет — тот и был неправ.
Вышли друг против друга Милогор и Ярония. Был Милогор могуч и силён, рядом с ним Ярония казалась трепетной девицей, потому никто не поверил ей. Пошёл Милогор на Яронию — но та уклонилась от него раз-другой — да повалила на землю пыльную, попрыгала на нём.
Взвыл Милогор, скинул с себя Яронию, да так, что та чуть за границу не вылетела. Встал Милогор и пошёл на Яронию, и ударил её. Отразила Ярония удары Милогора, подставила ему подножку — и вылетел сильный воин за границу круга. Тут, хочешь али не хочешь, а пришлось признать правоту Яронии.
Обрадовался князь, поняв, какая сильная воительница пришла в его владения, и закатил пир на весь мир в честь избавления от мерзкого Грона.
***
Ярония была не сильно рада такой компании, как домашняя девочка. Владония ныла мало, мужественно сносила неудобства, могла готовить вкусную еду на костре, да к тому же была красива. Но всё равно Яронию напрягала вот эта домашняя девочка, которая на коне боевом едва держится, ничего тяжелее своей сумки со склянками и сменой белья поднять не может («и как такая таскала вёдра на деревне?» — думала порой Ярония), да ещё и косу обрезала при первой удобной возможности, как будто всегда она ей мешала. Ярония даже не постеснялась спросить.
— Мешала, — честно ответила Владония, оглаживая непривычно короткие волосы, которые теперь едва доходили до плеч. — Её и мыть трудно, и расчёсывать надо.
— Заплёл — и дело с концом, — удивлённо ответила на это Ярония.
— Ха, как бы не так. Она же растреплется за день, если посильнее заплести — то дня три продержится. Морока, одним словом.
— Зато теперь тебя будут принимать за продажную девку, — жёстко и справедливо сказала Ярония.
— Ну и пусть.
— Приставать будут.
Владония погрустнела.
— А не пошли бы они такие…
Разговоры всё равно бы не вернули косу Владонии, тем более негоже мешать девице, только начавшей жить самостоятельно, указывать, что и как делать. Потому Ярония лишь растрепала волосы своей подопечной и тепло улыбнулась.
— Доедем до моего знакомого — я тебя нормально обстригу. Чтобы красиво было.
Владония смущённо улыбнулась. Сейчас она косу отрезала простым кинжалом, утащив его у воительницы почти без спросу, и по рассыпавшимся волосам это было заметно.
Любой наёмный воин знает, что долгое время чудища и разбойники могут не попадаться на пути. А так как кошелёк наёмного воина зависит от того, скольких чудищ-разбойников он порешил, то порой и есть наёмному воину нечего и не на что.
А бывает наоборот. Вот и сейчас, стоило оправиться от раны, как в ближайшей деревне отловили и пожаловались на разбойничью шайку, что помышляла на дороге к Яблограду.
(Владония, к удивлению Яронии, исцеляла хорошо — уже на исходе первого дня рана затянулась тонкой розовой кожей, и почти зажила; место ещё болело, но Владония уже разрешила активно двигаться, хоть и с неохотой).
Дорога до Яблограда была хорошая, две телеги при желании разъедутся. Не торговый тракт, конечно, а так, дорога, которой часто пользуются жители деревень.
Ярония ехала на своём верном коне тихим шагом, а Владония шла рядом и с интересом оглядывалась.
— А как разбойники нападают? — поинтересовалась Владония, с интересом оглядываясь.
— Как-как… берут — и нападают, — буркнула Ярония, которой было лень рассказывать о разбойничьих премудростях.
— Прямо вот так вылетают и нападают?
— Угу.
— А говорят что-нибудь?
— Иногда.
— Ой, а что?
Владония показалась Яронии слишком любопытной и приставучей. Воительница придержала коня и сказала:
— Владония, давай ты пойдёшь быстрее и сама посмотришь?
Владония посмотрела большими испуганными глазами.
— А если они нападут?
— Я же за тобой еду. Не боись, прикрою.
Владония поверила, просияла и быстро убежала вперёд (и откуда только силы взялись!).
Ярония постояла, подождала, пока девица скроется из виду, и слегка тронула бока своего боевого коня, заставляя его идти всё тем же небыстрым шагом.
Как и предполагала воительница, разбойники окружили беззащитную девицу. Но стали с неё требовать не денег да хорошей одежды, а самого банального, взглянув на её короткую стрижку и решив, что могут себе позволить продажную любовь.
— Эй, девка, — ближайший к Владонии разбойник хитро подмигнул, взявшись за пояс штанов, — сколько берёшь?
Владония посмотрела удивлённо.
— Да что мы её спрашиваем, — сказал другой разбойник (для Владонии они все были на одно лицо). — Давайте так нагнём.
¬— А чего сразу нагибать, — возмутился третий. — Нет бы, этого, постепенно.
— Нахера? Если постепенно, то так до вечера и не управимся.
— Эх ты, как будто удовольствие так получаешь.
— Может, и получаю, тебе-то что?
Тут Владония начала смутно беспокоиться.
— Можно ли, — спросила она своим девичьим, тонким, нежным голосом, — пройти…
Разбойники рассмеялись.
Кто-то взял её за локти, ещё кто-то умело прошёлся рукой по округлостям. Владония, к радости мужчин, начала похныкивать и отпираться.
Тут и появилась Ярония, выбрав самый подходящий момент. Коня она оставила поодаль, боясь ненароком зашибить девицу.
Воительница втихую подкралась и ударила разбойников с тыла, да так, что заметили её поздно.
Пока разбойники безуспешно дрались с воительницей, Владония отбежала подальше и оправила свою одежду, чувствуя себя мерзко.
— Хэй, — запыхавшаяся Ярония положила руку на плечо Владонии, — жива?
Воительница заметила, что глаза девицы на мокром месте. Но та, к её удивлению, реветь не стала, быстро утёрла слёзы ладонью и осмотрела поле брани.
— И ты их… всех?
— Ага, — Ярония почувствовала гордость. — Кого-то оглушила. Надо же узнать, кто из них предводитель.
К большому удивлению Яронии, девица не стала падать в обморок при виде крови. Она с интересом осмотрелась, попинала ногой в ботиночке ближайшее тело и с восхищением посмотрела на воительницу.
Ярония тем временем осмотрела тела, обобрала карманы и стащила оные тела на обочину, выложив рядком. Выбрала одного из оглушённых, наскоро связала руки припасённой верёвкой и спросила у Владонии:
— Скажи, целительница, сможешь его в чувство привести?
Владония присела рядом, наложила руки на лоб да на сердце преступника — и тот почти мгновенно очнулся, проморгался и увидел пред собой грозную воительницу.
— А ну говори, кусок дерьма, кто является этим страшным Гроном? — именно так жители называли главаря разбойничьей шайки.
— А что я, это чо, это….
Владония отошла подальше и предпочла наблюдать за пытками издали. Под напором кинжала недобитый разбойник вмиг сознался во всех грехах и выдал, кто из тел на обочине является Гроном.
Ярония не стала поступать с разбойником нежно и щепетильно. Вновь приложила затылком, связала всех - и живых, и мёртвых - единой верёвкой. Грона она отделила от остальных разбойников, опутала верёвкой и перекинула через коня своего боевого.
В тот час, когда Ярония и Владония с пленным Гроном въехали в Яблоград, славный князь Перегнилов изволил обедать со своей женой, детьми старшими и младшими, да своими верными советниками вместе с храбрыми войнами и прочим людом, что был приближен к князю.
Невзирая на охрану, въехала воительница Ярония с целительницей Владонией и пленённым разбойником Гроном в княжеский двор. Хотела охрана остановить воительницу, но посмотрела на её грозный лик и передумала.
Слезла Ярония со своего коня боевого, стащила главаря разбойников и прошла в палаты княжеские, а Владония - за ней.
— Знаешь, что, княжич, — сказала Ярония, войдя в княжеский зал обеденный, — безобразно твои войны выполняют обязанности свои.
— Т-ты кто вообще?! — возмутился князь, встал из-за стола да на стул, потому как росту был невеликого.
— Воительница Ярония, — поклонилась Ярония, — и моя целительница Владония, — Владония поклонилась до земли. — Вот, — кинула она перед столом княжеским связанного разбойника, — бегал у вас под градом, созвал таких же разбойников, как и он, и резал-грабил честных людей, насиловал жён да девиц!
Владония, которая была и девицей тоже, смутилась.
— А ты, значит, от банды его избавилась, — деловито сказал Перегнилов, усаживаясь обратно на стул. — Да может ли девица, пусть и воин, порешить разбойников?
— Может, может. А вот могут ли твои войны храбрые, что здесь сидят и пируют, выполнить долг свой, или они уже и меч разучились держать в руках своих?
— Оскорбляешь! — встал из-за стола воин, самый высокий и самый сильный. Был он выше князя, когда тот на стуле стоял, и, соответственно, выше Яронии. В его кольчуге поместилась бы вся Ярония со своим конём боевым, да ещё Владонией.
— Можно ли оскорбить тебя, славный воин, если ты даже не выходил на тех разбойников?
— А чем доказать ты можешь, что не одного разбойника ты привела, а целый ворох уложила?
— А сможешь ли глазам своим ты поверить?
И рассказала Ярония, где лежат разбойники, как связаны. Не поверил ей воин, да и остальные тоже не поверили. Приказал князь оседлать ему коня, взял своих верных рыцарей и пошёл вместе с Яронией смотреть на павших разбойников.
Разбойники всё также лежали вдоль дороги, связанные. Кто-то до сих пор был без сознания, кто-то пришёл в себя и безуспешно пытался выбраться, а кто-то лежал мертвецом. Впечатлились войны, впечатлился сам князь.
— Но чем докажешь, что сама ты их перебила? — спросил Перегнилов, осторожно сапожком трогая крайнего война.
Ярония разгневалась:
— Какие же, князь, тебе доказательства нужны? Ещё пару-тройку банд разбойников переловить? Воинов твоих победить? Али тебе голову с плеч снести?!
Князь хмыкнул.
— Что ж, мне голову сносить не надо, да и разбойников переловить, конечно, полезно, но долго слишком… Давай сразишься ты с Милогором, и кто победит — тот и прав.
Тотчас же согласилась Ярония сразиться с Милогором. Оказался это тот самый воин, который спорил с Яронией.
Перед самим поединком дали войнам напиться и в кусты сбегать. Огородили дорогу пять на три шага верёвками.
Встали Милогор и Ярония напротив друг друга. Хоть и воином была, хоть и ростом удалась — но всё равно рядом с Милогором смотрелась Ярония слабой хрупкой женщиной.
А ей того и надо было.
Стояли войны напротив друг друга минуту, другую, третью. Оба не хотели начинать битву славную. Стали окружающие поддразнивать Яронию, говорить, что она слаба и ни на что не годна, а Ярония стоит не шелохнётся.
Всё же Милогор не выдержал первый. Пошёл тяжёлым шагом на Яронию, и та вроде сделала шаг навстречу — а уклонилась. Развернулся Милогор и вновь пошёл на Яронию, а та вновь уклонилась. В третий раз пошёл Милогор с самыми серьёзными намерениями. Не хотел он бить девицу, пусть и воина, но понял, что придётся. На этот раз Ярония не стала уклоняться, а перехватила руку Милогора и вывернула её, поставила подножку и повалила его на землю. Стал Милогор пытаться скинуть её с себя — а Ярония вскочила ему на спину, оттоптала попу и отскочила в сторону, чуть было не выйдя за границы поля. Встал Милогор, злой и жаждавшей мести, побежал на Яронию — а та уклонилась и подножку подставила - так, что Милогор и упал, и с поля вылетел.
Хоть и не хотел князь, а пришлось признать правоту Яронии и наградить её за избавление от разбойников.
Тем же вечером сидели Ярония и Владония в комнате, что на постоялом дворе. У Яронии болел бок, а Владония пыталась ругаться на воительницу.
— Ебать твоего отца через ногу, — высказала Владония самое страшное ругательство, какое только знала. Ярония прикусила губу, чтобы не рассмеяться. — Черти полосатые! Кто, ну кто не должен был двигаться? Кто, кто должен был заботиться о теле воительницы Яронии? Наверное, Полин!
— Кто такой Полин? — подхихикивая, спросила Ярония.
Владония раздражённо ткнула Яронию в бок, заставив ту вскрикнуть и хотя бы обрести серьёзный вид.
— Известный сказатель и монах.
Рана на боку Яронии после перенесённых тягот вновь разошлась. Владония обезболила её, но повторное лечение давалось с трудом — целительство плохо действует, если надо повторно заживлять одну и ту же рану. Потому Владония по старинке мазала бок Яронии лечебными мазями, пыталась ругаться и прогнозировала не два дня заживления, как раньше, а неделю, если не больше. Яронии нравилось то, что эта целительница объясняла, почему всё так плохо и как это можно поправить. Но очень её смешила ругань Владонии.
История, не вошедшая в народные сказания
читатьЦветолес, целитель, которому Ярония доверяла лишь потому, что он её пару раз буквально вытаскивал с того света, положительно оценил работу Владонии. С одной стороны, он был рад, что рядом с Яронией появился кто-то, обладающий навыками целительства, но с другой стороны - ему не хотелось терять постоянную пациентку.
Поэтому он одобрительно покачал головой, одобрительно поцокал языком, сказал, что всё хорошо и на всякий случай спросил, точно ли Ярония хочет таскать подле себя малоопытную девицу. «Что б ты понимал» — ответила ему Ярония, не вдаваясь в подробности.
Цветолес всегда разрешал Яронии остановиться у него, даже отдавал ей одну из двух комнат, где обхаживал тяжелобольных. В этот раз ему пришлось мириться с присутствием молодой целительницы.
Пока уже почти старый целитель ходил по хворым (некоторых он обходил раз в несколько дней на дому), Ярония взяла ножницы и красиво остригла волосы Владонии — спереди покороче, сзади подлиннее. С новой причёской Владония сразу стала похожа одновременно и на приличную девушку, и на иноземную красавицу, и на целителя.
— Скажи, — решилась спросить Ярония, немного взволнованная словами Цветолеса, — сколько ты уже целительствуешь? Многих ли исцелила?
Владония поёжилась.
— Я не хочу отвечать на этот вопрос.
Будь Владония мужчиной, Ярония уже бы давно поставила вопрос ребром и высказала бы всё, что думает о скрытости спутницы. Но, глядя на девицу, Ярония поняла, что лучше она промолчит, чем будет расспрашивать.
Ярония вообще относилась к девицам куда трепетнее, чем можно было к кому-либо.
Вернувшийся к ужину Цветолес (вместе с этим ужином — хворые и жёны хворых, зная, что Цветолес живёт бирюком, старались его подкармливать «нормальной едой» по мере своих скромных возможностей).
— Красиво, — одобрил он новую причёску Владонии. — Сейчас есть будем.
Воительница и целители расположились за столом, вознесли краткую молитву и приступили к картошечке с мясом, лёгкому овощному салату, пирожкам (с творогом и с птицею), копчёной рыбке и сладким коржикам.
— Скажите, уважаемая Владония, — Цветолес хоть и видел в юной целительнице девчонку, но обращался как к коллеге, — у кого вы постигали науку целительства?
— У своего учителя, почтенного Золорука.
— Хм-хм, самого Золорука? — Цветолес не мог в это поверить.
— Да, уважаемый Цветолес.
— Но, насколько я помню, его уже нет в живых лет так… семнадцать.
— Немного меньше тринадцати по слухам, уважаемый Цветолес. Он скрыто живёт в одном месте, откуда я родом, и обучает людей целительству.
Цветолес покачал головой.
— Ежели моих слов вам недостаточно, — спокойно продолжила Владония, так, словно часто об этом говорила, — можете спросить у второго моего учителя Олексия.
— Уж не хотите ли вы мне сказать, что у вас сразу два учителя? — Цветолес ясно дал понять, что не верит юной целительнице.
— Да, хочу, — Владония посмотрела своими большими светлыми глазами на Цветолеса, и тому на миг стало жутко. — Можете ли вы представить, что иногда у людей более одного учителя, или что сразу два человека могут вместе обучать?
Цветолес пробормотал что-то неразборчиво-недоверчивое и укусил пирожок.
Позже он написал письмо Олексию, с которым был дружен ещё с поры ученичества, где в красках расписал приблудившуюся целительницу, коя и молода, и неопытна, и врёт о знакомстве с Золоруком да с самим Олексием, и которая к тому же лечит лучше, чем сам Цветолес.
Зачарованные голуби летают быстро, и уже утром, когда Ярония и Владония выезжали со двора, от Олексия пришёл ответ.
Прочитав его, Цветолес побледнел и кинулся было догонять двух девиц, да не успел.
Пока они неторопливо шли по дороге, Владония успела насобирать грибов. Вечером на привале она сварила суп.
Под этот суп Владония сама, без вопросов со стороны Яронии, рассказала немного о своём ученичестве. Негоже, решила Владония, скрывать такие вещи от того, с кем делишь хлеб.
Ярония внимательно выслушала целительницу и лишь сказала:
— Мне надо подумать.
А наутро воительница сказала целительнице:
— Я всё обдумала. Если хочешь, можешь ехать со мной. И, если честно, я сама хочу, чтобы ты со мной ехала.
Избавление от упырей проклятущих
читатьОднажды Ярония и Владония приехали в деревню Пшеничное, что расположена в глухих лесах Роси великой.
Одолели жителей упыри проклятые, приходили они ночами тёмными, скреблись в двери крепкие. А кто открывал им али выходил во двор — того они кусали и уводили с собой, и становился тот сам упырём.
Узнав об этом, возмутилась дева-воительница Ярония и сказала:
— Безобразие творится в деревне сей! Поеду я с девой Владонией на кладбище, истреблю упырей проклятых, избавлю простой люд от страданий!
В тот же вечер собрались дева-воительница и дева-целительница, взяли с собой чеснока большой мешок и маленькую сумочку и пошли на кладбище. Посадили девы чеснок вокруг всего кладбища, весь мешок и маленькую сумочку. Дева-целительница вознесла молитву к Богу и закляла тот чеснок, приказав ему не выпускать мёртвых за его круг.
Встали Ярония и Владония посереди кладбища, и когда солнце скрылось за деревьями — начали вылезать упыри проклятые. Обнажила воительница меч свой, призвала целительница силу чудодейственную — и стали они биться не на жизнь, а на смерть с упырями проклятыми. Час бьются, два — а их всё меньше не становится. Начала уставать Владония с непривычки, прикрыла её Ярония и стала биться за двоих. Отдохнула Владония, поднабралась сил — и вновь вступила в бой, дав краткую передышку Яронии.
И так они бились до рассвета. С первыми лучами солнца все упыри были обращены в прах, что развеялся по ветру, а храбрые девы в изнеможении хотели было присесть у могилки и уснуть, но не дала этого сделать Ярония, и пошли они обратно в деревню Пшеничное.
Там они легли спать и проспали три дня и три ночи. А за избавление от упырей отблагодарили жители Яронию и Владонию, закатив пир великий, и славили их имена везде, где приходилось им бывать.
С тех пор вокруг кладбища растёт чеснок, кой охраняет землю от зла.
***
— Тогда пойдём на север, — решила Ярония. — Или на восток. Тебе что милее — север или восток?
На востоке совершали набеги Туторы, на севере — северные варвары Кины, именно поэтому Ярония избрала эти направления в своих странствиях.
— Почему на север? — полюбопытствовала Владония.
— Потому что сейчас конец лета, на севере ещё тепло. А к зиме пойдём на юг.
У Владонии не лежала душа к югу: навидалась она набегов Туторов, навидалась и красот южных. А вот на севере ни разу не была, да и знала о нём только по рассказам: о лютом холоде, о бесстрашных Кинах, о болотах, о домах на высоких ножках и о прочем. Владония понадеялась, что уже к зиме Ярония передумает идти на юг, а пока она рада была возможности побывать на севере.
Так, сделав привал на развилке дорог, воительница и целительница обсудили свой дальнейший путь.
Долго можно идти дорогами по Роси великой. И так, сделав две ночёвки в местах глухих и безлюдных, дошли Ярония и Владония до глухой деревни.
Деревня появилась неожиданно: вроде были деревья-деревья — и тут дома. Издали доносилось кудахтанье кур, собаки лениво провожали двух девиц на боевом коне.
— Милейшая, — окликнула Ярония старушек, которые чинно восседали на лавочке и с интересом смотрели на девиц, — скажите, куда это мы попали?
— Знамо, куда. В деревню, Пшеничное мы зовёмся.
— А коль прямо поедите — то и до Любаньки доедете.
— Налево, значица, Прихотькая. Тама храм наш местный и монастырь рядышком стоит.
— Направо вот кладбище, с упырями окаянными…
— А вы, значица, кто будете?
Старушки, наконец, замолчали и выжидающе уставились на девиц.
— Я воительница Ярония, а это моя помощница целительница Владония. Ездим по свету, защищаем покой простого люда.
Старушки обрадовались.
— Так вы, мож, нам с упырями подсобите?
¬¬— А то расплодились ужось как!
— Мы, это, в долгу не останемся.
— Накормим!
— Напоим!
— А то что ж вы, деточки, такие…
— …тощие! Небось, голодаете.
— И как такие худенькие на упырей-то…
— Так то воины, они привыкшие.
— А токмо молодые всё же…
Ярония вежливо кашлянула.
— Уважаемые, что у вас с упырями?
— Тык, расплодились-размножились.
— Жития не дают!
— Окаянные!
— И когда вылезают упыри эти? — Ярония спрыгнула с коня и помогла сползти со своего Владонии.
— Тык знамо когда — ночью!
— Вылезают и в окошко скребу-уться!
¬— А кто за порог выйдет — пропадёт совсем!
— Семьёй всей!
— Мы, эта, отбиваемся от них чутка.
Старушки выжидающе уставились на Яронию.
— Подсобим, — ответила воительница. — Где нам можно разместиться, коня покормить и отдохнуть?
Старушки ещё какое-то время посовещались и решили определить их к местной знахарке Первоцветия.
Знахарка жила рядом с опушкой и была молодой женщиной, вдовой. Она с радостью разместила у себя воительницу и целительницу, сама обходила коня и собрала вкусный обед-ужин. Сама она есть не стала, сославшись на то, что ей ещё в огороде работать надо.
Оставшись наедине, Владония спросила:
— Ты раньше уничтожала упырей?
Ярония, занятая едой, лишь кивнула.
Они с Владонией помолчали ещё немного. И когда обе уже насытились, Ярония спросила:
— Ты раньше с упырями имела дело?
— Немного, — неуверенно сказала целительница. — Упырями простой люд называет разную нечисть, надо уже на месте определять, что там вылезло…
Ярония кивнула, соглашаясь со словами Владонии.
— Это знаю и сама. Что-нибудь специфическое умеешь?
Владония помедлила с ответом.
— На некоторую нежить действуют мои силы, на некоторую — нет.
— Тогда, — решила воительница, — пойдёшь со мной.
С огорода вернулась довольная знахарка. Ярония тут же задала ей вопрос:
— Почтенная, можешь ли ты мне рассказать про упырей ваших?
— А что про них рассказывать, — грустно откликнулась знахарка. — Самые обычные. Вылезают из могилы с заходом солнца, с восходом забираются обратно. Кого укусил да с собой уволок — тот обычно и сам упырём становится. Чеснока боятся, серебра и всяких штучек ведьминских.
— Что же вы их не извели, раз всё вам известно? — Ярония внимательно посмотрела на знахарку.
— Понимаете, — вздохнула та, — я не обладаю силой, способной справиться с упырями. Могу их отогнать при необходимости, но так-то я лишь знахарка.
— А что говорит ваш священник?
— Это который из Прихотько? Да только советует молиться и поститься, — знахарка помрачнела; она не ладила со священнослужителями.
Ярония понимающе кивнула.
Когда солнце уже начало клониться к земле, Ярония и Владония собрали у жителей чеснока, сколько смогли найти и унести, да пошли на кладбище. Ярония знала, что боевой конь будет бесполезен в таком деле, и потому оставила его на попечении знахарки.
— Ты умеешь делать что-то против упырей?
— Конечно, — сказала Владония уверенно. — Но немного. Тот же чеснок, который ты захватила, могу замкнуть так, чтобы ни один упырь не вышел за круг. Ещё могу упокоить его тело, это побочное действие лечебных сил. А больше меня ничему такому не учили.
Владония вздохнула. Ей казалось, что, попади она на обучение к колдуну али ведьме, могла бы принести куда больше пользы.
— Отлично, тогда мой план должен сработать. Сколько времени тебе нужно, чтобы уложить одного упыря?
Владония помолчала.
— Чуть больше минуты, если я буду действовать быстро.
Ярония понимающе кивнула.
Дойдя до кладбища, они с Владонией разделились и стали раскладывать чеснок вокруг кладбищенской ограды, сойдясь с другой стороны. Владония уверяла, что чеснок для лучшего действия надо бы закопать, но сгодится и просто положенный на землю корнями вниз.
Солнце начало заходить.
Ярония тревожилась за девицу, но не хотела, чтобы та знала об этом.
— Итак, — сказала она, — я буду их рубить, ты будешь их… как это называется? Упокаивать?
— Вроде да, — неуверенно сказала Владония.
— Отлично. Помолись за нас.
Владония хотела ответить, что она всего лишь целительница, но не стала. Вместо этого она как бы невзначай дотронулась до Яронии, накладывая на ту тот же дух чеснока, который теперь окружал кладбище.
Постепенно темнело. Владония и Ярония сидели на кладбищенской ограде, и если Ярония была сосредоточена на будущей битве, то Владония с удовольствием ощущала рядом тепло воительницы и её близость.
Наконец из могил начали вылезать упыри. Ярония взяла наизготовку меч и встала во весь свой рост, Владония встала у самой границы и подняла руки, готовясь работать.
Первый упырь выкапывался в десяти шагах от них.
— Сможешь его достать с такого расстояния?
— Попробую.
Владония вытянула вперёд руки и прикрыла глаза, призывая свои целительные силы. Упырь успел выкопаться и оглядеться — как вдруг каким-то образом опал и обратился в пепел.
Со следующими тремя Владония тоже справилась без вмешательства Яронии. А потом упырей полезло больше, и стали они куда активнее первых, и Яронии пришлось взяться за меч.
Её боевой меч ковали специально для нежити; была там не только верная сталь, но и верное серебро, которое успешно если не убивало, то задерживало упырей.
Совершенно незаметно все упыри оказались развеяны прахом.
— Что теперь? — спросила вошедшая во вкус Владония.
— А теперь, — сказала Ярония, — мы будем сидеть здесь до утра, ибо если оставим землю без присутствия живого духа, то упырь появится вновь.
Владония вздохнула.
Они уселись на деревянную скамью у одной из могил и помолчали. Владония начала мёрзнуть. Это заметила Ярония и обняла девицу, делясь теплом своего тела.
— Скажи, как ты стала воином?
Голос Владонии был тих и выдавал её неуверенность.
— Давным-давно, когда я ещё была ребёнком, отец обучил меня владеть мечом. Потом, уже когда я начала входить в пору невест, мне повстречался настоящий воин. Хотя, конечно, мой отец тоже был настоящим воином, но я долгое время кроме него никого не видела. Ну, в общем, он повстречался мне, и я попросила взять меня в ученики. Он вначале посмеялся, потом посмотрел на то, что я умею, и поговорил с моими родителями. Идиот.
— Почему? — встрепенулась Владония, которая под мерный голос Яронии уже начала засыпать.
— Да потому что идиот. Сказал, что талант у меня, конечно, имеется, но ведь девочке не держат в руках мечей и вообще.
Голос Яронии был так горек, что Владония крепко обняла девушку, жалея.
— Ну, а потом меня попытались выдать замуж. Я в ночи сбежала и потом уже повстречалась с другим воином, который согласился взять меня в ученики.
— Почему ты не пошла замуж? — заинтересовалась Владония.
— Что мне теперь, идти замуж только чтобы удовлетворить родителей?
Они с Владонией посмеялись. Потом Ярония немного отодвинулась от девушки и тихо сказала:
— На самом деле, мне нелюбы мужчины.
Ярония посмотрела на соседнюю могилу, страшась взглянуть на Владонию.
— Кто же люб тебе? — услышала она тихий голос знахарки.
Ярония долго молчала, не в силах набрать воздуха и выдохнуть ответ.
— Девицы. Любы мне девицы да женщины.
Ярония взглянула на Владонию и увидела, как та мгновенно отвела взгляд и зарделась, аки маков цвет.
Владония чувствовала, как быстро бьётся её сердце и не могла понять, почему так происходит
— Ты теперь меня ненавидишь? — спросила Ярония, и голос этот, и этот вопрос помог Владонии найти в себе силы.
— Нет-нет, что ты. Как могу я тебя ненавидеть, — Владония повернулась к Яронии, и в свете луны воительница увидела густой румянец на щеках девицы. — Наоборот, я восхищена твоим мужеством и хочу… хочу следовать за тобой дальше.
Владония склонила голову, не в силах больше смотреть на воительницу. Она осторожно коснулась руки девушки, но не отважилась на большее. Яронии казалось, будто она соблазняет невинное дитя, но руку не отняла.
Ярония до рассвета так и не сомкнула глаз, Владония же спустя некоторое время начала клевать носом и уснула на коленях у воительницы.
Поутру обеим было неловко, но если Ярония довольно быстро успокоилась, то Владония ещё долго стеснялась лишний раз коснуться женщины.
Приложение
читать дальшеВ приложении на данный момент времени содержится письмо от Олексия Цветолесу, примечание о длине волос женщин, принятые на Роси, и о средствах связи.
смотреть
Различие причёсок у женщин.
Традиционно женщины отращивают длинные волосы, лишь изредка подравнивая их снизу. В зависимости от местных обычаев, в волосы могут вплетать ленты, бусины, делаться различные сложные причёски.
Короткие волосы носят девицы лёгкого поведения и женщины, живущие «своим умом», то есть без мужского влияния. Их причёски различны. Девицы лёгкого поведения просто обстригают волосы так, что они доходят до плеч и одной длины; некоторые стригут сзади покороче. Девицы, которые живут самостоятельно (а это войны, целители, знахарки да ведьмы, другие работающие женщины, и некоторые высокородные дамы) делают себе короткие стрижки «лесенкой», когда спереди короче, чем сзади.
Интересно, что у мужчин такого значения причёскам не придаётся. Длинные волосы носят в основном молодые люди из желания понравиться девицам, старшие мужчины стригутся коротко, из соображений удобства.
Средства связи.
Есть два средства связи на Роси великой: зачарованные голуби и конная почта. Зачарованными голубями пользуются люди, имеющие определённые способности (то есть колдуны, ведьмы да целители), а также князья и просто достаточно высокородные и богатые; конной почтой - все остальные. Зачарованные голуби летят от города к городу с минимальным отдыхом; на них не нападают птицы и звери, и потому это выходит быстрее и надёжнее. Конная почта двигается по определённому маршруту с определённым графиком и стоит значительно дешевле.
***
Письмо Олексия Цветолесу.
«Дорогой мой друг Цветолес!
Как я рад твоему письму. В ночной тиши, что сейчас раскинулась над селом Мелкоозёрным, слышны звуки насекомых и птиц. Под эти звуки да под свет звёзд, как никогда хорошо вспоминаются прежние деньки и старые, добрые друзья.
То, что тебе сообщила девица Владония, скорей всего, правда. Пишу я загадочно "скорей всего", так как никогда не знал я девицу Владонию. Но не спеши, как порой ты это делаешь, врываться и разбираться, а дочитай вначале до конца.
Как ты знаешь, мы всегда были близки с Золоруком. И однажды он привёл ко мне девчонку, почти совсем ребёнка, и сказал примерно следующее: "Милый мой Олексий! Посмотри на этого чудного ребёнка, на эти глазки, на этот носик, а особенно — на этот дар, которым наградили малышку сами боги". Не зря я здесь упомянул дар, потому что та девочка обладала воистину прекрасным даром целительства.
Несколько лет перед тем, как привести девочку ко мне, Золорук сам её обучал. Мы звали девочку "Ладания", но это было лишь производное от её собственного имени, которое я не могу раскрыть на страницах этого письма. Не знаю, простишь ли ты мне этого, потому как делаю это лишь по прихоти, да учитывая желания той, кто пришёл к тебе.
Ладания была умной, понятливой девочкой. Она схватывала знания на лету, её сила была великолепна. В какой-то момент я спросил Золорука, есть ли смысл обучать девочку и дальше, ведь она уже без нас столько знала и умела! Золорук лишь грустно усмехнулся и сказал, что всё это лишь теория.
Как ты знаешь, на юге не всегда бывает тихо и спокойно. За время нашего обучения мы пережили несколько атак туторов. До того, как я задал свой вопрос Золоруку, мы пережили их, если не ошибаюсь, четыре. А потом Золорук взял девочку, почти ребёнка, с собой, выхаживать больных и увечных. Тут-то я и понял, что был прав, мой дорогой друг, что рано ещё это юное создание объявлять полноценной целительницей.
Да, девице (на тот момент это уже был не ребёнок, а девица) было страшно и плохо. До этого мы пускали её лишь к уже нами обработанными пациентами, и то, что она увидела, было большим потрясением для столь невинной души.
Потом она привыкла и стала уверенно исцелять даже самых страшных раненных.
Однажды, когда уже мы признали Ладанию полноправным целителем, она собралась и сбежала. Не знаю, поверишь ли ты мне, если я скажу, что причина была не в ремесле целителя.
Дело было в её семье.
Её семья — это то, о чём я не успел рассказать в этом письме. Это хорошие, грамотные люди, но, к сожалению, живущие по завету наших предков слишком, что говориться, скрупулезно. Проще говоря, по достижению определённого возраста её хотели выдать замуж. Ладания, как могла, оттягивала момент обручения, но когда уже некуда было откладывать, собралась и сбежала. Мы с Золоруком знали причину, по которой Ладания никак не могла обрести своё счастье, выйдя замуж, но мы даже и предположить не могли, что она сбежит. К сожалению, я не могу тебе написать об этой причине, потому как нежно люблю Ладанию (не как девицу, а как родную дочь), а она просила об этом не говорить.
Конечно, надо ещё сказать про Золорука. Перед написанием письма я поговорил с ним, и он, с бранью на устах, впрочем, как обычно, разрешил раскрыть тебе этот маленький секрет. Вот уже много лет как Золорук сказался умершим, дабы не искали его и не мешали ему жить так, как ему того хочется. Дорогой мой Цветолес, ты знаешь, как нежно я отношусь к тебе, и поверь, что мне было очень сложно скрывать от тебя такую важную новость.
Передай той девице, коя зашла к тебе и упомянула нас, что мы можем на её нынешнее имя выписать рекомендации. Передай ей, что мы всё так же её любим и желаем ей только счастья, и, ежели она того желает, мы ничего не расскажем её родителям, как не рассказывали до сего момента.
С любовью,
Олексий,
всё тот же
целитель
и монах»
@темы: рассказы
-
-
16.09.2014 в 21:02-
-
16.09.2014 в 22:21-
-
16.09.2014 в 22:24-
-
19.09.2014 в 22:47-
-
07.10.2014 в 22:29Люблю истории про паладинок. *___* И рассказ приближается к самому интересному! Жду продолжения с нетерпением.