[Семчий]

Название: Те, кто живут на деревьях
Автор: Семчий
Бета: пресветлая Морриган
Рейтинг: PG-13-R
Жанр: фемслеш, фентези
Саммари: Одна девушка из расы кельнов как-то раз лежала на дереве и скучала. Мироздание это не слишком устроило, и оно подкинуло человеческую девчонку, о которой захотелось, а потом и пришлось позаботиться.
От автора: альтернативная вселенная. Что-то подобное хотелось сделать давно — и написать о вытаскивании человека из привычного мира непонятно куда (для него), и описать альтернативную рассу.
Автор сделал открытый конец, чему удивлён.

Первая часть
Вторая часть


Всякий кельн любит веселиться (хотя, конечно, есть исключения). Но гораздо больше обычный кельн любит лежать на дереве и слушать мир. Мир большей частью состоит из деревьев, цветов и травы. И ветра.
В общем, нормальный кельн — ленивый хищник.
Мэри была чистокровным человеком, но лени у неё было чуть ли не больше, чем у нормального кельна. Потому на следующий день после праздника (в котором принимали участие все, кто знал Мэри) девушка спала долго. Я уже успела прибраться на вверенной мне территории, поесть, помыться, подрочить — а она всё спала. Это было так неожиданно, что я даже думала, что она заболела.
Потом я высчитала, что спит она всего восьмой час, и успокоилась.
Проснувшись, Мэри сходила в туалет, поела — и я принялась учить её письму. Девушке это быстро наскучило, а я не стала настаивать.
В этот момент ко мне прибежала Лэни, девчонка пятнадцати лет от роду. Бесцеремонно (как только могут дети) она заглянула ко мне и сказала:
— Шиими рожает. Пойдёшь смотреть?
Не услышав моего ответа, девчонка убежала.
— Мэри, пойдём, — я поспешно поднялась, подвязала волосы, чтобы не мешали, и надела ботинки.
— А можно?
— Конечно.
Мэри хоть и свыклась с тем, что у нас называют дорогой, всё равно цеплялась за мой пояс и изрядно мешала.
— Ифа, кого я вижу. К Шиими? — Рилия возникла внезапно.
— Да. А ты?
— Тоже. Надо узнать и принести мужу новости. Ему-де неинтересно присутствовать, но узнать, что да как, хочется.
Я уловила ложь в словах Рилии. Вероятно, ей куда больше хотелось всё знать, чем её мужу.
— У вас можно присутствовать при родах?
Мэри помялась, но всё-таки схватила Рилию под локоть.
— Конечно.
Кельны перед домом Ши занимали самые различные позиции. Каори бегала в дом и обратно, внимательно осматривала собравшихся, что-то кому-то кротко приказывала. Она была в белом ооене, с короткими рукавами и широким поясом. Хоть я и понимала, что это необходимая одежда, всё равно в какой-то момент стало страшно — а вдруг что-то пошло не так.
— О, человеческая девчонка, — крикнул кто-то на нашем.
— Вас Каори ищет, — Шел возник рядом и с некоторым интересом посмотрел на Мэри.
Я кивнула. Шел, по своей привычке, растворился в толпе. Когда Каори вновь вышла из дома, я ей махнула.
— Думала, вы быстрее будете. Я же к вам Лэни посылала, — Каори говорила на нашем языке, потому что плохо владела человеческим.
— Она сказала, что Ши рожает, но не сказала, что нас ждут.
Каори втащила нас в дом и выдала белые ооены, наказав переодеться. Я выполнила приказ и помогла Мэри.
— Нас ждали, — сказала я ей, когда Каори, пылая негодованием, удалилась к роженице.
— Зачем? — глаза девушки округлились.
— Не знаю. Есть пара предположений…
— Да воссияет свет в этом доме! Они уже идут! — раздался из родильной комнаты крик Каори.
— Идём, — я взяла Мэри за руку и повела за собой.

Шиими лежала в подушках, рядом сидела Каори и успокаивала её шепотом. Увидев нас, Ши улыбнулась.
— Как всё? — спросила я, присаживаясь рядом.
— Ещё рановато. Я помню, ты путешествовала, долго жила у людей, и знаешь человеческий. Мне хочется, чтобы мой ребёнок тоже не был заложником этого места.
Ши ненадолго замолчала, прикрыв глаза.
— Мэри, — спросила она на человеческом, не открывая глаз, — ты много где была?
Мэри медлила с ответом, видимо, не зная, что сказать.
— Ты боишься отвечать?
— Нет, не боюсь. Ну… да, я много где была.
Ши улыбнулась.
— Сядь ко мне поближе и возьми меня за руку.
Чуть больше полутора часов мы находились рядом с Ши, поддерживая её и почти не разговаривая. Когда мне понадобилось отлучиться в туалет, Мэри пошла за мной. Это показалось мне удачным, потому я её затащила за собой.
— Слушай, — решила сказать я ей на всякий случай, — когда Ши родит, подержи ребёнка несколько мгновений.
— Зачем?
— Есть поверье, что тот, кто держит новорожденного, определяет его судьбу. Особенно важны первые мгновения его жизни.
Мэри поджала губы и опустила взгляд.
— Я могу уйти?
— Почему?
— Не нужна новорожденному такая судьба.
Я удивлённо посмотрела на девушку, гадая, что же могло так повлиять на неё.
— Останься. Я не думаю, что Ши позвала бы тебя, если бы не хотела.
Девчонка хотела что-то сказать — но лишь расплакалась. Мне оставалось только обнимать её и говорить, что всё — ерунда.
— Я думаю, вы бы выгнали меня, если бы знали лучше, — сказала она.
— Ты убивала невинных? — прямо спросила я у неё.
— Нет… — кажется, она растерялась.
— Воровала?
— Нет…
— Клеветала…
— Н… нет.
— Я не вижу иных причин, по которым тебя можно было бы выгонять.
Мэри отстранилась от меня. Глядя в стену, она пыталась подобрать слова — но не могла.
— Ты можешь не говорить, почему считаешь, что мы бы тебя выгнали. Но, прошу, не заставляй меня страдать из-за этого. Мне больно видеть, как ты мучаешься и не можешь рассказать.
Мэри медленно сползла по стене и спрятала лицо в ладонях.
— Ифа… прости, я не могу сейчас тебе об этом сказать.
— Хорошо, — я села рядом с ней, обняла и легко поцеловала в висок. — Идём. Ши может переживать, что нас так долго нет.

У Ши родились две очаровательные близняшки. Первую сначала держала я, а потом Мэри, а вторую - наоборот. После этого Каори омыла детей и оставила их с Шиими.
— Счастье, — сказала Каори, провожая нас из дома, — что на две мааоли два ребёнка.
— Не знаешь, — спросила я, — почему Ши хотела нас обеих?
— Тебе же нравится Мэри, а Шиими хотела, чтобы её ребёнок знал мир за пределами клана. Мне кажется, здесь всё прозрачно.
Я поблагодарила её, и мы с Мэри пошли домой.
— О чём вы говорили, когда мы уходили? — спросила Мэри.
— Она сказала, счастье, что на две мааоли два ребёнка.
— Маао…
— Мааоли, — сказала я ещё раз, и, чувствуя её вопрос, ответила: — Это что-то вроде крёстных матерей у вас. Не волнуйся, это не накладывает какую-то особую ответственность.
Девушка немного погрустнела.
— Мэри, всё хорошо.
— А, да. Ифа, я ещё слышала своё имя. Каори что-то отдельно про меня говорила?
— О. Я спрашивала, не знает ли Каори, почему Ши захотела нас в мааоли, — я на несколько мгновений задумалась, формулируя и боясь испугать девочку. — Она сказала, что это очевидно, поскольку Ши хотела, чтобы её ребёнок знал мир за пределами клана. Я много путешествую, ты сама являешься человеком, и ты мне нравишься. Видимо, Ши исходила из этого, когда просила привести нас.
Мэри посмотрела на меня и быстро опустила взгляд. Но я заметила, что она была немного удивлена услышанным.

В ночь ко мне заглянула Мэлли. Мы ещё не легли спать, и я радостно приветствовала девушку.
— Мэри, это Мэлли, сестра Эньвии, жены Регга, и в некотором роде супруга Мекьки, — представила я.
— Приятно познакомиться, — Мэлли пожала руку Мэри. На человеческом она говорила с сильным акцентом.
— Ты по какому поводу?
— Я принесла миирию, — Мэл порылась в складках ооена и вытащила бутылку с алкоголем. — Услышала, что вы сэммо мааоли двоих очаровательных детей.
Мэри вопросительно посмотрела на меня и еле заметно шевельнула губами.
— Сэммо мааоли — стали мааоли, приняли на себя эти обязанности. Да, так и есть, и Каори сказала, что это счастье.
— Ши ждала только одного ребёнка, так что это счастье - большое.
Я достала чашки, мы уселись на полу и Мэл всем налила.
— Мы можем подождать Мек, а можем выпить сразу.
— А далеко она? — спросила я.
— Обещала скоро быть. Сказала, что хочет распеть несколько песен в… мм… элаоха аанни.
— В честь новорождённых, во славу новорождённых, — автоматически перевела я для Мэри. — Аана — новорождённый. Элаоха — славить, прославлять.
Мэри кивнула. Вид у неё был немного понурый.
Мы налили в четвёртую чашки миирию и поставили её для Мекьки.
Мек вошла, сразу увидела приготовленную ей чашку, без приветствия села и с радостным видом её осушила.
— Вообще мы ждали только тебя и сами ещё не пили, — пожурила её Мэл.
— Да ладно, тогда ещё наливай.
Мек налили ещё. Мы подняли наши чашки и выпили (Мэри с небольшим опозданием, она впервые пила с кельнами; праздник в честь её входа в клан был традиционно без алкоголя). Я больше смотрела на свою подопечную, ибо мне была интересна её реакция. Миирия имеет привкус разных трав, зачастую она сладкая. И я увидела, что Мэри это понравилось.
— Я спеть хочу, — заявила Мек и откуда-то из складок ооена достала персики.
— Что именно? — Мэл поставила персики на середину. — Иф, Мэри знает какие-нибудь наши песни?
— Ещё нет.
— Значит, будем учить, — обрадовались девушки.
Я перевела наш разговор Мэри и поинтересовалась, что же мы будем петь. Мек хотела что-нибудь задорное и славящее, Мэл — спокойное. Я предлагала то, где поменьше слов и попроще мотив, чтобы Мэри могла к нам присоединиться.
— Давайте тогда о кельне, покорившим горы. Хорошая песня.
— А не много слов? — усомнилась Мэл.
— Там же припев простой и часто повторяется. Ифа?
— Давайте. Но тогда раза два или три, если хотим вместе с Мэри.
— Тогда в первый раз я пою — а ты переводишь, — решила Мек.
— Эй, я тоже петь хочу!
— Тогда мы поём, а Ифа переводит.
Супруги сели рядом друг с другом и взялись за руки, мы с Мэри устроились напротив. Девушки пели торжественно и медленно, из-за чего песня казалась довольно печальной. Я параллельно переводила, и, пользуясь возможностью, держала руку на колене девушки.
Потом Мэри пела вместе с нами, сбиваясь. Потом мы выпили ещё и девушка стала сбиваться меньше. В какой-то момент Мек опомнилась и спросила, а можно ли вообще поить такую молоденькую девочку. Я посмеялась, перевела фразу Мэри (которая смутилась и немного возмутилась) и сказала, что по человеческим меркам она уже большая.
Потом мы затянули песню о вечной любви Инели и Нелени, которые вместе с тем являются покровителями дружбы и любви между женщинами.
Потом пили и пели что-то ещё. К моей радости, к концу вечера Мэри начала гораздо лучше понимать наш язык и моя работа как переводчика резко упростилась.
Потом Мэл и Мек забыли, что они уже десять лет как супруги и начали ласкаться и целоваться, как пятнадцатилетние дети. И это было так красиво, что я лишь сидела, приобняв Мэри, и любовалась.
Потом супруги ушли, оставив нам ещё миирии. А мы с Мэри легли спать.
Девушка какое-то время ворочалась в моих объятиях, и, наконец, спросила:
— А они действительно вместе?
— Ага.
— И давно?
— Десять лет.
Мэри помолчала — то ли уснула, то ли задумалась. И когда я уже решила, что девушка уснула, она внезапно сказала:
— Ифа, ты мне нравишься.
— Ты мне тоже.
После этого я уснула под действием алкоголя, и снились мне приятные сны с участием Мэри.

Всю нашу историю можно рассказать сказками. Она задокументирована и тщательнейшим образом хранится в библиотеке и у некоторых кельнов.
Мне было неинтересно вести Мэри в библиотеку (тем более, она не сильно хотела читать и писать), а сказки хоть и упрощённо, но давали некотрое представление о нашей истории. И я рассказывала их, выбирая нужные, вначале на человеческом, потом на нашем. Наверное, в голове Мэри была месиво из дат, имён и событий, потому что сказки отбирались по принципу простоты восприятия и возможности понять, как мы говорим.
Спустя несколько лет я недоумевала, как же Мэри выучила наш язык – учитель из меня получился плохой.

С людьми клана Орими Мэри познакомилась только на свой двенадцатый день пребывания у нас. Возможно, она видела их раньше, но специально я её ни с кем не знакомила.
Началось всё с того, что я висела вниз головой на ветке, качала пресс и рассказывала о том, как дед Регга отвоёвывал своё право на власть. Мэри сидела на пороге с вязанием в руках и слушала. Время от времени она вспоминала, что она вяжет и делала ряд или два.
Потом деревья заволновались, я заволновалась вместе с ними — и замолкла. Наверное, это встревожило Мэри, по крайней мере, о ней я вспомнила только после второго или третьего вопроса.
— Что-то случилось, — сказала я, — пойдём, посмотрим.
Чтобы не идти со скоростью медленной человеческой девчонки, я схватила Мэри за руку и потянула за собой. Кажется, именно тогда она перестала бояться ходить.
Пришли мы уже тогда, когда кельны обступили дом и потушили начинавший разгораться огонь.
Из дома валил густой дым, на пороге сидел грустный Лександр. Впрочем, оказалось, что он был не грустный, а задумчивый, потому что стоило его друзьям приблизиться, как он вскочил и, размахивая руками, стал объяснять, что всё сошлось и всё правильно — но не так.
Здесь же был Шелдо, который стоял и записывал рассказы очевидцев о происшествии.
— Всё в порядке, — ко мне подошли Марк с Грегом. — У него что-то не совсем сошлось и получился неожиданный результат.
— Да? По объяснениям мне показалось, что всё сошлось.
— Обычные человеческие заблуждения.
Кельны могут чувствовать ложь, но если человек или кельн сам верит в то, что говорит, то это воспринимается как правда.
— Как продвигается адаптация Мэри? — спросил меня Грег.
Я посмотрела на девушку. При виде Марка она смутилась и пыталась держаться так, чтобы между ними была я.
— Сложно судить. Позавчера мы с Мэл и Мек пили во славу новорожденных, и кажется, после этого дело пошло лучше.
Грег вздохнул. Если никто не хотел заниматься адаптацией людей, то он брал это дело на себя, и в некотором смысле был уже профессионалом. Наверняка ему казалось, что я делаю всё не так.
Марк, совершенно игнорируя реакцию Мэри, обошёл меня и спросил на человеческом:
— Тебя Ифа не обижает?
— Нет, — кажется, девушка была удивлена подобным вопросом.
— А пыталась? — внимательно глядя на неё, спросил Марк.
Я мысленно застонала, понимая, что этот кельн хочет печься о моей личной жизни, будто он — мой родитель.
— Нет, — Мэри еле заметно покраснела, кажется, понимая, на что это коварный кельн намекает.
— Если что — говори, я помогу.
Марк «доброжелательно улыбнулся». От этой улыбки передёрнуло даже невозмутимого Грега. Покосившись на Мэри, он отвёл меня в сторону и спросил:
— Скажи мне честно, что между вами произошло?
Вопрос меня удивил.
— Ничего.
— Совсем?
— Совсем.
— Иафалия, то есть ты утверждаешь, что вас связывают только дружеские отношения, и что ты не давала ему надежду?
— Надежду на что? — я была шокирована.
— Надежду на счастливый брак и множество маленьких кельнов.
Меня передёрнуло.
— Тьфу. Я люблю Марка, он мне как брат, и он мой друг. Но я никогда не думала обзаводиться семьёй вместе с… ним. И, если честно, он абсолютно не в моём вкусе.
— Понятно.
Похоже, Грегу действительно было всё понятно, потому что он расслабился.
— Скажи, а он… ну… думал создать со мной семью?
— Да. Я думал, ты сама заметила. Прости, я не могу об этом говорить.
«Феени, ме нее си фа». Надо Мэри научить этой фразе, на случай, если к ней кто-то будет приставать с неудобными вопросами.
Я повернулась — и увидела, что Марк что-то говорит девушке, а она краснеет. Прислушавшись, я поняла, что он рассказывает ей о том, что есть такая вещь, как женская любовь, но что ни одна женщина не заменит один хороший половой орган, который есть только у мужчин. Странно, мне казалось, что у кельнов нет подобных предрассудков.
— Мэри, — я не слишком вежливо прервала Марка, — я хочу тебя с кое-кем познакомить.
К этому времени толпа у дома Лександра изрядно поредела. Сам он, как виновник, всё ещё был на виду, но уже ни с кем не разговаривал. Я подвела Мэри к другому человеку и представила:
— Лександр, это моя подопечная Мэри. Мэри, это Лександр, человек, химик, очень талантливый учёный.
— Приятно познакомиться, — Лександр просиял. — Рад знать, что в этом селении есть прекрасное создание, с которым можно поговорить на чистом человеческом.
— И мне приятно с вами познакомиться, — Мэри поклонилась согласно человеческим обычаям.
— Как будто бы треть кельнов не говорит на человеческом хорошо, — не смогла я скрыть своего изумления.
— Не треть, а четверть. Ещё некоторое количество знает человеческий очень плохо, хоть и являются интереснейшими собеседниками.
— Ты же не хочешь сказать, что человеческий знают только неинтересные собеседники?
— Нет, конечно. Какими вы к нам судьбами? — Лександр вновь обратился к Мэри.
— Э, случайно, — смутилась девушка.
Я уже которую минуту чувствовала естественные позывы природы, и уже не могла спокойно сдерживаться.
— Лекс, расскажи Мэри о себе лучше. А я пока воспользуюсь твоим туалетом, хорошо?

Когда я вернулась, Мэри рассказывала Лександру новости мира людей, а он был так удивлён, что спрашивал даже о тех событиях, которые вроде как сам мог наблюдать. Рассеянность Лександра порой удивляла.
Уже дома, после того, как я устроилась на печки, а Мэри на полу, девушка спросила:
— Почему Лександр живёт здесь?
— Лучшее образование, — я не смогла скрыть гордости в своём ответе. — У кельнов обширная библиотека, включающая книги людей и эльфов, хорошие учёные и много возможностей заниматься исследованиями. Не говоря уже о том, что учёный кельн ценится во всём мире — разве что эльфы от него откажутся.
Мэри не прельстила подобная перспектива. Она вновь потянулась за спицами, но в какой-то момент руки её дрогнули, голова опустилась и мне показалось, что она хочет что-то спросить — но боится. Я терпеливо ждала, пока Мэри решит говорить, и моё ожидание не было напрасным.
— Скажи… а у вас есть книги, которые описывают… м… поведение людей?
— Психология? Есть, — я еле удержалась от радостного вскрика. — А что именно тебя интересует.
— Так, — рассеянно ответила Мэри, явно смущаясь, — в целом.
Подобный ответ меня не устроил, однако если она не хочет говорить — то пусть не говорит.
— Пойдём, покажу, — я вскочила и подняла Мэри.
— Прямо сейчас? — удивилась она.
— Конечно! Как раз перед ужином посмотришь нашу библиотеку. Уверяю тебя, это стоит увидеть!

Здание библиотеки располагалось примерно в центре клана. Оно было построено между келдонами и образовывало шестигранник, оканчивающийся куполом, высотой было от самой земли — и немного не доставало до макушек деревьев. Люди, как правило, удивлялись, увидев подобное на нашей земле, и Мэри не была исключением.
Впрочем, называть библиотеку библиотекой было не совсем верно. У нас нет институтов, таких, как у людей, и понятия высшего образования (но есть понятие «глупый кельн, который ничего не читает, ничего не знает и совсем необразован»). Есть общее образование у детей и подростков. После достижения определённого возраста и уровня знаний кельн может изучать интересующие его вопросы самостоятельно, а может найти учителя ил учителей. И библиотека — это то место, где можно узнать очень много, где проходить треть занятий у школьников, и где обычно занимаются молодые кельны. Здесь шесть уровней. Самый верхний занимают лаборатории, на самом нижнем, первом уровне, расположены хозяйственные помещения и помещения, в которых хранятся запасные, неважные и ненужные книги. Пятый представляет собой открытое пространство для чтения и занятий, где каждый может оградить себя от внешнего мира так, как пожелает, выпить воды, поесть и, конечно же, вдоволь позаниматься. Остальные заняты книгами.
Мы вошли на третий уровень, взяли по лампе (в библиотеке было мало естественного света), спустились на второй, немного поплутали — и я вывела её к стеллажу с психологией.
— Посмотри, здесь большая часть на нашем, немного на человеческом и что-то на эльфийском. Сама разберёшься, или помочь?
Мэри пробормотала что-то невнятно. В её глазах ужас смешался с восторгом.
— О, не угадала, — моя подруга Аоми, одна из хранительниц библиотеки, выскочила буквально из-за угла. Не удивлюсь, если она следила за нами.
— А что ты думала? — поинтересовалась я.
— Что вы пойдёте к истории или человеческим книгам. А вы внезапно — к психологии.
Мэри выглядела смущённой. Аоми говорила на хорошем человеческом, хоть и с акцентом. Она была одной из тех кельнов, что покидали клан редко и на краткие промежутки времени; иногда казалось, что она вросла в стены библиотеки.
— Солнышко, — сказала я на нашем, — девчонка с трудом дошла до библиотеки, и мне очень не хотелось бы её смущать.
— Она даже не знает, чего хочет? — Аоми светилась от радости, и голос был не менее восторжен, но я услышала нотки серьёзности и даже тревоги.
— Подобно молодым девушкам, которые не могут признаться, что ищут книги о сексуальности.
Аоми понятливо кивнула - молоденькие кельны, стесняющие признаться, что им нужно, были проблемой, но не доставляющей больших хлопот. Она обвела полку с человеческой психологией внимательным взглядом, достала указатель и передала его Мэри.
— Ифа, пока Мэри ищет то, что ей нужно, я хотела бы испить с тобой чашечку кофе, — уже на человеческом сказала Аоми, явно наслаждаясь практикой. — Мэри, когда выберешь — приходи к нам.
Аоми объяснила, как пройти в лабиринтах стеллажей к нам, и утянула меня за руку, не дав сказать и слово.

Место для кофе у Аоми представляло собой закуток среди книжных стеллажей, где стоял круглый человеческий стол с такими же человеческими стульями вокруг него. Рядом располагалась небольшая печка-плитка. Видимо, девушка увидела нас ещё у входа, потому что кофе был готов. Подруга разлила его по чашкам (судя по звукам, в кофейник осталось ещё много) и поставила на стол. Зная о моих вкусах, она разместила рядом со мной кувшин со сливками.
— И как она, уже понимает наш язык?
— Когда как, — не слишком охотно призналась я. — Ей не хочется учиться чтению и письму, и я не вижу смысла заставлять её.
— Детей тоже заставляют и читать, и писать, — Аоми нахмурилась. — И как она, неграмотная, будет дальше жить? Но это неважно. Какие слова она уже понимает, а какие — нет?
Я помедлила, припоминая.
— Может сказать «Да», «Нет», «Красиво», отказаться говорить, провозгласить тост, небольшой, конечно же… ещё несколько бытовых вещей…
— И ты с ней говоришь только на человеческом? — Аоми прищурилась.
— Не всегда, большей частью. Так легче.
Аоми фыркнула.
— Советую её таскать на какие угодно мероприятия, где большинство будет говорить на нашем. Лучше будет, если ещё и на человеческом с ней не будут говорит. Уверяю, чем быстрее она сможет изъясняться — тем лучше. Или ты хочешь, чтобы девочка от тебя зависела?
— Нет, не хочу.
— О. А то я боялась, что тебе кровь ударила в голову и ты только и думаешь о том, как бы её завалить.
«Как бы её завалить» было человеческим выражением, у нас аналог есть, но он сильно мягче. Поэтому я обиделась.
— Между прочим, я уже давно не думаю о сексе с ней.
— Совсем?
На смену обиде пришло смущение.
— Ну, думаю. Но это ушло на второй план. Или даже третий.
— А Мэри?
— Не знаю. Аоми, она что-то скрывает, и я даже не могу понять, что. Но мне кажется, что это связано как раз, мм, с тем, что у людей называют грехом. Или греховностью. Боги ведают, как правильно. Вообще, насколько я помню людей, они приписывают грех чуть ли не любой физиологической реакции, но в данном случае, мне кажется, имеет место грех гомосексуализма. Был момент, когда Мэри сказала, что я ей нравлюсь как девушка. Сердце моё в тот момент возликовало, но — но! — спустя время она сделала вид, что ничего не было, и старательно избегала со мной каких-либо контактов. Не отстраняла, но и не шла навстречу. Я не могу понять, в чём дело.
— Ты всё можешь понять, — Аоми погрустнела. — Негативный опыт, проблемы с людьми, невозможность полностью понять и принять свои чувства. К сожалению, у людей это не редкость. Тебе бы терпения набраться. И, конечно, причины такого поведения лучше выяснять у самой Мэри.
Я вздохнула и положила голову на сложенные руки.
— Эх. Скажи, а что в клане интересного?
— О, я тебе сейчас и список мероприятий набросаю, что где затевается. И Мэри тоже с собой води, ей полезно. И, конечно, ты могла забыть, что через несколько дней свадьба.
— У Ании и Кето? — я обрадовалась. — А родители Ании будут? Я имею ввиду, оба родителя.
— Ифа, с человеческой девчонкой ты совсем отстала от жизни, — Ифа укоризненно посмотрела на меня. — Родители Ании уже давно гостят у нас. О, познакомь Мэри с ними. Всё же брак человека и кельна должны расширить мировоззрение. Кстати… — тут Аоми примолкла и прислушалась к чему-то. — Совсем плохо. Посиди, допей кофе, а я скоро вернусь. Нужно проконсультировать девчонку, она же совсем не умеет искать литературу.

Аоми умеет подбирать ключи к женским сердцам настолько хорошо, что следующие три дня Мэри провела с ней в библиотеке. Я не знаю, о чём они говорили, но девчонка начала осваивать алфавит и письмо.
На четвёртый она после завтрака сбегала к Аоми и вернулась от неё с бумагой, ручками и учебным материалом для младших школьников. Она положила всё это в доме и вышла на умииплюю, где я предавалась блаженству, лёжа на ветке.
— Аоми сказала, что ты объяснишь, как у вас проходят свадебные обряды, — радостно выдохнула она.
— Легко, — я села и похлопала рядом с собой по стволу, — садись.
Ветка была как раз на уровне головы Мэри. Она неуверенно её потрогала, присела, подпрыгнула — и повисла на ветке, махая ногами. Я помогла ей подтянуться и посадила рядом с собой. Мэри вцепилась в мой локоть и даже на короткий миг зажмурилась. Я обняла девушку и прижала к себе, успокаивая.
Когда Мэри привыкла сидеть на высоте, я начала рассказывать:
— Есть два типа браков. Один из них — «елоими», брак, который создаётся двумя разнополыми кельнами не ближе двоюродного родства, или кельнами и людьми. Как правило, в таком браке заводят детей. И брак «иими», который может создать кто угодно, кроме близких кровных родственников. Они различаются с правовой точки зрения, и у них различаются брачные обряды. Вечером будет свадьба елоими, потому остановлюсь на ней. Это красивая, пышная церемония, где двух разных кельнов признают одним целым. Для этого праздника один из будущих супругов сам зарезает барашка и готовит его, в то время как второй будущий супруг готовит умииплюю для праздника. Сам обряд проходит рядом с будущим общим домом супругов. Как правило, его проводит глава клана. Начинается всё с того, что до означенного часа будущие супруги в красивых светло-коричневых ооенах сидят на умииплюю и ждут весь клан и гостей из соседних кланов. Прийти могут не все, конечно. Вдали ходят их родители и приветствуют гостей, которые собираются полукругом на умииплюю. В какой-то момент приходит глава клана. Он садится на пороге будущего дома и тоже ждёт означенного часа. Когда время пришло, глава клана спрашивает: «Кто хотел взять себе супруга?». Иногда он спрашивает: «Кто хотел здесь взять мужа?» или «Кто хотел взять жену?»
— Взять мужа?
— По нашим законам, один супруг берёт второго под своё покровительство. У них одинаковые права, но тот, кто взял супруга, несёт немного больше ответственности. Проще говоря, тот, кто берёт, становится хозяином дома. Так вот. После того, как старейшина спросила, тот, кто берёт супруга, встаёт и говорит: «Я хочу взять себе супруга». Тогда встаёт и старейшина и говорит: «Подойди ко мне и приведи своего будущего супруга». Тогда будущие супруги встают, и один подводит второго к главе клана, — я прикрыла глаза, с удовольствием вспоминая подобную церемонию у своего дальнего кузена и его возлюбленной. — Потом глава клана спрашивает имена будущих супругов, что подтолкнуло их к этому браку, готовы ли они нести ответственность друг за друга, что будут делать после, как будет строится их жизнь, кто родители будущих супругов. Это тот момент, когда никто не может сказать: «Феени, ме нее си фа».
— А если один из них что-то скрывает? — Мэри очень взволновал этот вопрос.
— Обычно такие вопросы не позволяют это выяснить. Однако супруг не должен скрывать что-либо от своей второй половины; это не закон в прямом смысле, но этого принципа придерживаются все те, кто вступает в брак. И союз двух кельнов, или кельна с человеком, — это ещё одна ячейка клана, а каждый член клана имеет право знать, с кем он соседствует и что от него ждать.
— Подожди, — Мэри нахмурилась, — у вас же есть право молчания.
— Есть, если кельна не подозревают в преступлении. У нас есть и очень скрытные кельны, но при этом каждый член клана представляет, чем конкретно этот кельн занимается, где ужинает и с кем спит.
Мэри задумалась. Мы помолчали немного, и я решила закончить:
— Соответственно, когда будущие супруги ответят на все вопросы, глава клана спрашивает своих помощников, согласны ли они с этим браком, и если нет, то почему. Потом аналогичный вопрос задают всем собравшимся. После этого глава клана благословляет молодых супругов, супруги благодарят клан — и начинается праздник. Там традиционно идут игры вроде: «Привяжи супругов друг к другу поясом», «Съешь как можно больше барашка», «Предскажи, сколько будет детей», «Спрячься под ооеном молодой жены», «Узнай, чем молодой муж владеет для удовлетворения своей супруги», «Выпей как можно больше миирии» и прочие.
Мэри прижалась ко мне покрепче и о чём-то задумалась. Потом она высказала:
— А это ничего, что я приду на вашу свадьбу?
— Нормально. Ты же — член клана Орими, и соответственно, можешь приходить на любые торжественные и не очень события клана. Тем более, — я еле удержалась от того, чтобы торжественно не воздеть палец кверху, — на свадьбе будет много кельнов и людей, и ты сможешь с ними познакомиться.

Я одела Мэри в парадный светло-зелёный ооен. Его низ был расшит нитками в тон ткани, так, что рисунок из листьев и цветов был виден только под определенным углом. Тщательно завязала её пояс на бант и прикрепила сверху символ клана, так, чтобы он не слетел. От этих действий мне стало спокойнее на душе, так как теперь я была уверена, что даже если с ней кто-то заговорит на нашем языке, то быстро поймёт, почему член клана Орими не знает языка на должном уровне.
Сама я надела ооен светло-фиолетового цвета, тоже парадный, с похожим рисунком нитками в тон ткани.
Мэри, как и любая человеческая девчонка, нервничала. А подойдя к означенному часу к будущему дому супругов, занервничала ещё больше, увидев почти весь клан. Пользуясь случаем, ещё до начала мероприятия я познакомила Мэри почти со всеми людьми клана, с родителями будущих супругов и с некоторым другими кельнами, моими хорошими приятелями.
Наконец, пришёл Регг. Детей и подростков, которые носились между взрослыми и изрядно шумели, призвали к порядку. В последний момент перед церемонией я увидела Шиими с одним ребёнком на руках. Наверное, второй был у её мужа.
— Кто хотел взять себе супруга? — нараспев спросил Регг, и толпа кельнов с людьми выдохнула и замерла.

После признания брака состоявшимся я на несколько минут потеряла Мэри в толпе. Когда же я вновь увидела девушку, она разговаривала с Каори. Прислушавшись, я поняла, что Каори спрашивает Мэри, как ей порядки в клане, а Мэри пытается ответить.
— Ифа! — Шел на секунду повис на мне, чуть не уронив.
— Супругов стало больше? — с улыбкой спросила я.
— Именно! Поздравляю!
— Поздравляю, — традиционно сказала я, и попыталась улыбнуться ещё шире.
— А вы с Мэри ещё не пара?
Этот вопрос меня смутил; Шел заметил это, улыбнулся и задал другой:
— А не боишься отпускать её одну в толпу кельнов?
— С чего бы? Она вполне может сказать «Я не понимаю», а практиковать язык ей просто необходимо.
Мимо, словно дитя, пробежал кельн старше меня, распевая на человеческом песенку. Шела это повеселило.
— Ифа! — на этот раз на мне повисла Элеени, подружка Лэни. Я придержала её за талию, позволив ей вдоволь поболтать своими милыми ножками. — Супругов стало больше!
— Поздравляю, — я осторожно поставила ребёнка на землю.
— И я поздравляю, — Лэни выглядела немного смущённой. Она быстро меня обняла и встала за спину Элеени.
— Элеени, я тебя давно не видела. Как твоя учёба?
— Замечательно, — глаза ребёнка разгорелись. — Я решила заниматься литературой, и уже почти нашла учителя. То есть, почти уговорила.
— А общее образование?
— Тоже хорошо. Хотя Лэни учится гораздо лучше.
— Ну, не настолько, — Лэни выглядела очень смущённой.
— Да ты что, гораздо! Тебя же постоянно хвалят воспитатели. А Лэни хочет пойти в воспитатели, ей нравится с малышнёй возиться.
Кажется, Лэни совсем засмущалась. Я высказала это вслух, на что Элеени рассмеялась, а Лэни смутилась ещё больше. Мне стало интересно, чем вызвана подобная реакция.
Я поболтала с ними ещё немного, потом отошла, попробовала барашка, взяла бутылку слабой миирии и нашла Лэни уже целенаправленно. Элеени рядом не было, и я, пользуясь этим, предложила ребёнку выпить за здоровье и долголетие супругов. Лэни согласилась.
Уединившись с ней на ветви келдона, мы распили бутылку, поговорили о воспитании кельнов и поцеловались. Это казалось мне забавным.
— Супругов стало больше! — окликнул снизу меня брат.
— Поздравляю! — откликнулась я, махнув пустой бутылкой.
Лэни извинилась и поспешила исчезнуть.
— Влюблённый ребёнок? — спросил брат, пристраиваясь рядом и извлекая из складок парадного тёмно-синего ооена бутылку более крепкой миирии.
— Именно. Я даже не удержалась и спровоцировала её на поцелуй. Вот что мне с ней делать?
— Подарить пару уединённых вечеров?
Я отхлебнула из бутылки и пожалела, что рядом нет фруктов, но тут Ней достал большую грушу. Благодарно на него глянув, я откусила кусочек, и только тщательно прожевав и проглотив, заговорила:
— Не думаю, что это будет хороший опыт. Она милая, и мне нравится, но мне кажется, что у неё слишком глубокие чувства. Это одна сторона. Другая — я хочу отношений с Мэри, а она ещё не слишком охотно идёт на контакт. И мне кажется предательством в этом случае спать с кем-то ещё.
Брат глотнул миирии, закусил грушей и вздохнул.
— Тоже верно. Опять-таки, она ещё мелкая.
— Ха. Кельны в её возрасте способны к многочасовому сексу, я это тебе на своём опыте говорю и на опыте своих подруг. Не забывай, что мальчики хоть и начинают мастурбировать раньше, но позже идут на секс с кем-то ещё.
— Девочки начинают настолько рано? — кажется, Ней смутился. — Мальчики около двадцати, и мне казалось, что девочки в восемнадцать, ну, или немного раньше…
— После четырнадцати, обычно. Куда ты смотрел в свои школьные годы?
Ней смутился ещё сильнее.
— Ты же знаешь, что я — учёный.
Брат настолько меня умилил, что я обняла его покрепче и поцеловала в щёку. Видимо, я тоже умилила брата, потому что он поцеловал меня в губы.
— Кстати, твоя подопечная делает вид, что не смотрит на нас, — шепнул он мне.
— О. Дай сюда.
Я спрыгнула с ветки, подбежала к Мэри и на нашем, по привычке, спросила:
— Будешь?
Мэри улыбнулась, взяла протянутую бутылку и отхлебнула.
— Почему на фразу «Супругов стало больше» поздравляют? — на человеческом спросила она.
— Потому что это самое замечательное, что может быть — когда два кельна создают семью. И не только кельны.
Подбежала Мекька и шепнула мне на ухо:
— Спрячься под ооеном невесты.
Я рассмеялась, шёпотом рассказала Мэри правила игры и потащила её прятаться под ооеном невесты. Потому что в игре можно было участвовать как в одиночку, так и парами-тройками.
Невеста, уже изрядно потрёпанная, внимательно следила за «прятальщиками». Но тут Ания увидела рядом с собой Кета, заулыбалась и потянулась его поцеловать. Кет закрыл глаза, я воспользовалась этим и потянула за собой Мэри. Ооен невесты был быстро поднят и не менее быстро опущен за нашими спинами. От ног Ании приятно пахло ароматным маслом, и я подумала, что Кету очень повезло с первой брачной ночью.
— Чёртовы кельны, лишь бы под юбку залезть! — возмутилась Ания, отпрыгивая в сторону. Мы с Мэри засмеялись, упав на листья, Кет зажал рот ладонью, кто-то захлопал и крикнул: «Засчитано!» — Ещё и человеческую девчонку с собой прихватила, совсем бесстыдники!
Смех стал громче. Ания, фыркнув, подобрала ооен и пошла в сторону келдона, видимо, чтобы им прикрывать спину
— Неужели это так страшно и неприлично?
— Нет, — я хихикнула, — невеста традиционно возмущается. Эта игра восходит к ещё одной древней традиции. Идём, передадим эстафету.
Мэри сама выловила в толпе Рилию и два раза сказала ей спрятаться под ооеном — один раз на нашем, а когда её не поняли, на человеческом. Рилия рассмеялась и побежала искать Анию.
Потом мы с Мэри опять рассоединились. Потом я поймала её возле стола с остатками барашка. Мы посмеялись, поели, и, прихватив бутылку средней по крепости миирии, пошли ходить среди кельнов.
Постепенно мы уединились на ветке келдона. Листья прикрывали нас, бутылка была на две трети пуста, Мэри держалась за мой пояс, а я её обнимала.
— Странные у вас отношения между собой, — язык Мэри немного заплетался. — Как будто вы друг другу родственники.
— Многие действительно родственники. Клан — одна большая семья, — я осторожно зарылась носом в её чёрные кудри.
— И люди?
— И люди.
Мэри положила голову мне на плечо. Несколько мгновений я не шевелилась, а потом осторожно опустила голову, немного изогнулась — и поцеловала девушку. Она ответила на поцелуй.
Как часто бывает в подобных ситуациях, показалось, что прошло много времени, очень много. Мы сидели и целовались, и Мэри прижималась ко мне, и я гладила её по плечу и по бедру, и весь мир сузился до нас обеих.
Потом она опустила голову, так, что я не видела её выражения лица. Мэри сидела напряжённо и немного отстранённо.
— Наверное, так не надо делать, — дрогнувшим голосом сказала она.
— Почему? — спросила я, продолжая придерживать её за талию.
— Это же неправильно.
Мне хотелось сказать, что это правильно, что если ей нравится — то так и должно быть И я, сбиваясь, волнуясь, начала ей это объяснять.
— Нет, — проявила она настойчивость, — это неправильно.
— А что правильно? — спросила я её.
— Когда мужчина с женщиной, — голос её дрожал, и мне показалось, что она расплачется, если уже не плачет.
— Мэри…
— Извини, я просто слишком много выпила.
Она выскользнула из моих объятии, сползла с ветки и быстро скрылась. Я задумчиво покрутила в руках бутылку миирии. Пить не хотелось, было очень одиноко и грустно. Казалось, что у Мэри гораздо более серьезные проблемы, чем можно было предположить. Мне было жалко эту глупую девчонку, и я не представляла, что делать.

Праздник продолжался.
Я нашла Аоми и молча обняла её. Она в этот момент говорила с подругами, но, увидев меня, отошла от них. А потом мы переместились в сторону, сели на ветку и я тихо разрыдалась.
— Мэри? — спросила она.
Глотая слёзы, я ей вкратце рассказала наш диалог.
— Не помнишь, куда пошла?
Я помотала головой.
Аоми поцеловала меня и усадила меня у ствола келдона так, чтобы я не могла упасть.
— Когда станет лучше, иди домой.
Она убежала.
Я плакала и никак не могла успокоиться. Мне было страшно за Мэри, было страшно думать о том, в какую ситуацию она попала, было страшно понимать, что она боится.
Ко мне пришёл брат. Молча обнял, поцеловал и подставил свой ооен для слёз.
Потом приходила сестра, гладила по голове и говорила, что всё будет хорошо.
Потом пришли Мэл и Мек и обещали поговорить с Мэри - «чтобы она всё-всё поняла».
Потом пришла Каори и принесла успокоительное.
Ближе к полуночи я немного подремала, а проснувшись, почувствовала в себе силы идти домой.
Праздник продолжался. Кельны, уже знавшие о моём горе, сунули мне с собой мяса, овощей, фруктов и миирии. Кто-то вызвался проводить, но я отказалась.

Мэри спала у входа. Я тихо прошла мимо неё, поставила еду на печку и вернулась. У неё был чуть припухший нос, рядом лежал мокрый платок. Я осторожно погладила её по голове и поцеловала в лоб. Мэри проснулась, рассеянно хлопая глазами, а увидев меня, смутилась.
— Как ты? — спросила я, держа её за руку.
— Вроде нормально, — она прикусила губу. — Извини меня.
— За что?
— За то, что я убежала.
Мне показалось, что я опять разрыдаюсь.
— Мэри… ты мне очень дорога. Ты мне нравишься. Скажи, неужели я вызываю у тебя только неприятные чувства?
— Нет, — она отвела взгляд.
— Почему же ты тогда убежала?
Она покраснела и что-то пробурчала на счёт того, что все мы извращенцы. Я не сочла это ответом, а потому лишь сжала её руку и умоляюще посмотрела.
Мэри поднялась неожиданно и подняла меня за собой. Её поцелуй был резкий, я бы даже сказала, немного злой. Она сама втащила меня в дом и толкнула в постель, сама стянула ооен и бельё.
И в её резких движениях чувствовалось столько любви, что я растаяла.
Её движения были полны нежности. Она внимательно следила за моей реакцией, она знала, что делает, и по моему лицу видела, что мне приятно, а что — нет.
Она облизала свои пальцы, и это мне очень понравилось.
Она вошла в меня быстро, но при этом очень осторожно, внимательно глядя на меня.
Я закрыла глаза и зарылась руками в её прекрасные волосы.
Она поцеловала мой живот и куснула за бедро.
Я попробовала свести ноги вместе.
Она удержала меня за коленку.
Это было великолепно.
Это было настолько великолепно, что я кричала.
А потом я плакала, и Мэри прижимала меня к себе. Мэри гладила меня по волосам. Мэри целовала мои глаза. Мэри говорила, что всё хорошо. Мэри шептала, что уйдёт, если расстраивает меня.
— Люблю тебя, — ответила я.
Счастье переполняло меня, и Мэри увидела это в моём взгляде. Она расслабилась и прижалась ко мне.
Я сняла с неё ооен и бельё и принялась покрывать поцелуями всё её прекрасное тело. Она дрожала от нетерпения и вскрикнула, когда я прикоснулась к её клитору.
Мэри двигалась мне на встречу, и я ускорилась.
Мэри до боли сжимала мою руку.
Мэри хмурилась, и я знала, что ей приятно.
Мэри кусала свои губы, пытаясь не кричать, и я целовала её, ловя ртом стоны.
Мэри дрожала всем телом, говорила, что это хорошо и что она любит меня.
Очень любит.

Мы лежали, обнимались, и Мэри рассказывала, как она в меня влюбилась. Что заметила и запомнила, ещё когда я в первый раз возникла перед ней. И, в отличие от охотников, которые между собой перебрасывались короткими резкими фразами, певуче заговорила с кельнами, что её вели. Что она очень удивилась и испугалась, когда я взяла за неё ответственность. И очень смутилась, когда я её мыла. И очень обрадовалась ооену — одежде, которая как будто перечёркивала всю её человеческую жизнь. Как ей порой было сложно засыпать рядом со мной, потому что хотелось прикоснуться, поцеловать. И как она потом поняла, что объятия — это для нас нормально, и подумала, что они не несут в себе того смысла, который ей хотелось увидеть. И как ей было радостно, когда её официально приняли в клан. И как она переживала, когда стала крёстной детей, и как боялась, что узнав о ней, решат, что она прокляла детей. И как она посмотрела на пару кельнов, которые жили вместе уже десять лет, и любили друг друга, хоть и были женщинами. И как она, под действием алкоголя, призналась мне в любви, а потом нервничала и боялась, что я отвернусь от неё. И как потом пыталась найти обоснование, но так и не нашла, хотя Аоми показала ей нужные книги. Но она даже Аоми боялась спросить прямо, потому что это же ненормально. И как она с удивлением узнала, что у нас возможен однополый брак. И как она разволновалась, когда увидела меня на дереве с мужчиной. И как ей было приятно целоваться со мной, и что она бы на той ветке осталась до конца своих дней. И как она убежала, но Аоми её как-то нашла и с ней говорила. И как Аоми рассказала, что я уже который день не свожу с Мэри глаз, и что тот кельн — мой брат. И как она долго плакала, сидя у порога, и боялась, что потеряла навсегда. И как удивилась и обрадовалась, когда я её разбудила. И как она разозлилась, когда я стала задавать «глупые вопросы», и как ей захотелось сделать то, от чего она себя сдерживала. И как ей было страшно сделать мне больно или неприятно, и что она в какой-то момент хотела прекратить — но посмотрела на меня и поняла, что надо продолжать. И как ей важна моя любовь.
Мэри заснула, а я ещё долго смотрела на её лицо и думала о том, что наша жизнь порой крайне причудлива. Я так и не узнала, что именно произошло у людей. Позже Мэри говорила, что путешествовала из города в город, из села в село. Что у неё было много девушек (когда я уточнила цифру, оказалось, что не слишком, скорее даже мало), но никто не хотел длительных отношений, и даже не все удовлетворяли. Но ей это нравилось, ей этого хотелось, и очень она себя за это корила. Из-за её потребностей были проблемы с отцами, братьями, иногда — жёнами, которые принимали её за женщину лёгкого поведения, часто — со священниками. И что в лес она пошла, думая, сгинуть там навечно после особо крупного скандала в одном селе, но встреча с вервульфом внезапно показала, что жить она хочет, и неплохо бы подольше. Вообще она давно не спала с девушками, никак не меньше полугода, но часто смотрела на них, и, видимо, это всех и смущало.

На следующее утро я, как обычно, проснулась раньше Мэри. После того, как я сходила в душ и разогрела еду, девушка проснулась. Я села рядом с ней, обняла и уткнулась носом в шею.
— Ты на меня не обижаешься? — внезапно спросила Мэри.
— Нет, конечно, — я улыбнулась.
Мэри осторожно дотронулась до моего нижнего ооена. Ей явно было неловко. Я поцеловала её и легонько сжала её грудь, ясно обозначая свои намерения. Мэри глубоко вздохнула и, взяв мою руку в свою, направила меня вниз, к лобку, и ещё ниже.
После секса и завтрака Мэри убежала к Аоми. Я, памятуя о своих обязанностях, прибрала умиплюю у дома молодожёнов. Самих молодожёнов видно не было, что неудивительно — считается, что первые дни молодые супруги прячутся и всячески укрепляют свою любовь.
Потом я инспектировала свою территорию на предмет мусора, поломок и прочего бардака. Застала детей, раскрашивающих листья в неестественные, розовые и голубые цвета, возмутилась, заставила всё смывать, пообещав в противном случае раскрасить их. Дети послушались и побежали жаловаться родителям на плохую тётю Иафалию.
Была поймана Каори. Она поинтересовалась моим самочувствием, угостила фруктовым печеньем и попросила переписать учебник по грамматике в двух экземплярах. У нас нет массового книгопечатанья, как у людей. Если нужно, мы пользуемся подобными услугами в человеческих городах. Обычно учебники и книги набираются на печатных машинках. Учебник по языку и грамматике традиционно переписываются от руки, и для этого выбирают наименее занятых кельнов с наиболее красивым почерком.
Вернувшись домой, я сразу же села за работу. Но не прошло и десяти минут, как пришла Мэри и сказала, что Аоми накормила её обедом. А потом обняла меня и как-то незаметно затащила в постель.
Примерно так прошли следующие несколько дней. Как и большинство людей, Мэри, дрвавшись, не знала устали в сексуальном удовлетворении. Кельны обычно более сдержанны за счёт того, что могут удовлетворить свои потребности. А я, как и в свои пятнадцать, могла с удовольствием трахаться долго, очень долго, что было немного необычно для кельна моего возраста.

За десять дней учебник был переписаны. На следующий день после того, как работа была окончена, я наведалась к своей сестре. Она искала мужа слишком активно, и мне думалось, что никто уже не верит в наши отношения; но было важно это прояснить.
Селеени была дома. Она вышивала ооен, но увидев меня, отложила работу и вскочила мне на встречу. Мы обнялись и поцеловались.
— Рада тебя видеть, — она пригласила сесть на пол и достала печенье с фруктами.
— И я рада, — мы улыбались друг другу, и я чувствовала, что моя двоюродная сестра всё так же мне близка.
— Ты хотела о чём-то поговорить?
— Да, — я откусила от печенья и помолчала, пережёвывая и глотая. — Как ты знаешь, Мэри очень дорога мне. И я хочу сохранить эти отношения, и хочу, чтобы они переросли в нечто большее.
— Понимаю, — она кивнула, — значит, слухи не врут, и вы перешли с ней в интимные отношения. Ты хочешь со мной официально расстаться и хранить верность человеческой девчонке согласно её обычаям. Так?
— Да. Ты меня отпустишь?
Сестра обняла меня и тут же отстранилась.
— Ты же меня отпустила, когда я сказала, что хочу выйти замуж. Я не вольна тебя сдерживать.
Я улыбнулась, и сестра улыбнулась в ответ.
— Я очень рада, что ты у меня есть.
— Аналогично. Познакомь меня с Мэри, ведь я с ней толком и не говорила. Только, если можно, через неделю.
— Конечно, — я кивнула, — заходи. Скажи, а как продвигаются поиски мужа?
Сестра смутилась.
—После того, как вышью ооен, я пойду в клан Инеери. В молодости я общалась с тамошними кельнами, и некоторые мужчины были мне интересны. Были и те, с которыми я вступила в близкие отношения. Сейчас я написала одному из них, он мне очень нравился, что хочу выйти замуж для создания семьи. И он пригласил к себе в гости. Конечно, мы ещё будем думать. Но, если повезёт, уже через два года я буду замужем.
Я кивнула, ибо не могла ничего сказать на это. Меня подобное почему-то печалило. Сестра поняла мою печаль; она обняла меня и сказала, что это её выбор, и что она не хочет меня расстраивать, но от своего выбора не откажется.
Мы поцеловались на прощание, и я ушла.

В тот же день под вечер к нам пришёл Шел. Он поздоровался, и, обращаясь к Мэри, сказал:
— Мы нашли того вервульфа, который загнал тебя на дерево. Это животное опасно, поэтому мы убьём его в ближайшее время. Если хочешь, можешь сделать это сама.
— Убить вервульфа? — глаза Мэри округлились.
— Да. Не волнуйся, охотиться на него будем мы. Ты, если хочешь, можешь его добить. Я тебе предлагаю это, потому что несколько недель назад ты была его жертвой, и имеешь право просить убить его.
Мэри растерянно посмотрела на меня.
— Соглашайся, если хочешь, — сказала я. — Вервульфы малосъедобны, но у них хорошая шкура. А ты, как его жертва и его, мм, палач, можешь претендовать на мясо или шкуру.
— Но я же человек, и… — тут она резко замолчала.
— На тот момент, — сказал Шел, — ты была обычной человеческой девчонкой. Сейчас ты в клане, и возможно, высшие силы хотели, чтобы получилось так, и потому послали тебе этого зверя. Я предлагаю тебе убить вервульфа, который пытался убить тебя, как полноценному члену моего клана. Ты можешь отказаться – или нет.
Для Мэри это было настолько неожиданно, что она некоторое время молчала. Потом она сказала:
— Думаю, я хотела бы это сделать.

Мы вышли через полчаса. Перед этим Шел выдал нам с Мэри по кинжалу и уточнил, удобно ли мне будет пойти. Как будто я могла остаться.
Недалеко от границы наши дороги заканчивались, именно там мы встретились с Марком и Грегом. Я посадила Мэри к себе на спину и мы пошли по деревьям.
На границе Шел велел нам остановиться. Он встал, положил руку на ствол келдона и прикрыл глаза, прислушиваясь. Не открывая глаз, он рукой махнул вначале налево, а потом слишком быстро сделал замысловатый жест, который я не поняла. Грег и Марк кивнули.
— Ифа с Мэри пойдут за мной.
— Почему? — спросил Грег.
— Не придётся за вас так много волноваться. Идём.
Грег и Марк разбежались — Грег по нижним ветвям, а Марк почти по макушкам.
Шел пошёл по средним ветвям, не оглядываясь, и я с Мэри пошла за ним.
Участвовать в охоте всегда приятно, и мне было немного жаль, что моей помощи не требуется.
Минут десять мы прыгали по веткам. Впереди временами слышался настойчивый шорох. Наконец, к воздуху что-то примешалось, и я поняла, что вервульф рядом.
Мы с Шелом остановились и прислушались. Впереди послышался недовольный крик Марка, шел мгновенно сорвался с места и почти исчез из поля моего зрения. Мэри сжала ладони в кулаки, цепляясь за мой ооен. Я побежала, постепенно снижаясь.
Грег стоял на земле и дразнил вервульфа, отбиваясь большой палкой. Тот кидался на Грега, как бешеный. В порыве ярости он не заметил остальных кельнов. Осторожно усадив Мэри на ветку, я подалась вперёд, внимательно глядя на вервульфа. Мне почему-то было важно убедиться в том, что он действительно дикий. Это был крупный зверь, крупнее кельна или человека, с длинной тёмно-бурой шерстью. Его передние лапы были с подобием пальцев и длинными чёрными когтями. Строение тела было таково, что он мог недолго ходить и стоять на задних лапах, атакуя передними.
Тем временем Марк и Шел одновременно спрыгнули с двух разных сторон от вервульфа, окружая его. Заметив это, тот кинулся в сторону, пытаясь уйти — и напоролся на длинный кинжал Шела. Отпрянув, вервульф стал медленно поворачиваться, стоя на задних лапах и готовясь бить передними. Кельны неспешно окружали его, приглядываясь. Зверь не выдержал, зарычал и кинулся на ближайшего — Марка. Он вскинул кинжал и стал уворачиваться, Шел с Грегом кинулись на тварь одновременно, завязалась потасовка. Каждый по отдельности кельн был немного слабее вервульфа – а их было трое. Шел откуда-то извлёк намордник и умудрился затянуть его на морде вервульфа, Грег и Марк стянули ремнями его лапы и повалили на землю.
— Ифа, — крикнул Шел, — спускайтесь.
Я взяла Мэри на руки и спрыгнула.
Вблизи стало видно, что кельны местами оцарапаны, а сам вервульф иссечён кинжалами и дёргался уже на последнем издыхании.
Шел подробно сказал Мэри, что делать, навалившись на морду вервульфа.
— Ифа, — внезапно обратился он ко мне, — перед этим проверь, дикий он или нет.
Мне показалось, что Шел читал мои мысли. Подойдя к ним, я присела возле морды вервульфа и посмотрела ему в глаза. Тот дёрнулся ко мне и даже немного разомкнул челюсти, как будто думал, что сможет укусить, но Шел удержал его.
Глаза вервульфа были налиты кровью. Я вглядывалась в них долго, кажется, даже слишком долго, пытаясь найти хоть что-нибудь человеческое. Мне показалось, что он пробыл зверем слишком долго.
— Ничего, — с сожалением сказала я Шеллу. — Мэри, можешь действовать.
В этом было что-то волшебное. Человеческая девчонка, нежное создание, подошла к вервульфу, которого удерживали кельны, присела рядом с ним, занесла кинжал — и вонзила зверю в горло. Вервульф дёрнулся, забился под кельнами. Мне показалось, что Мэри сейчас выпустит кинжал, но она лишь надавила сильнее, вгоняя его глубже в горло, пока он не вышел с другой стороны. Она смогла отрезать ему голову, залив и себя, и окружающих кровью.
Кельны расслабились, Марк перевязал Грегу руку. Обработав раны, мужчины принялись разделывать вервульфа.
Я присела рядом с Мэри и тихо ей сказала:
— Оближи кинжал.
Она послушалась. Лизнув его, она сморщилась. Я осторожно взяла у неё кинжал и тоже лизнула. Кровь была более чем невкусной.
— Протух? — пошутил Шел, видя моё выражение лица.
— Да, лет сто назад, — ответила я. — Можно помочь с разделкой?
Кельны с удовольствием спихнули на меня разделывание зверя.
Пока я вскрывала мёртвого вервульфа, Шел совершенно серьёзно сказал Мэри:
— Молодец. Ты была похожа на настоящего кельна, ты достойна жить в нашем клане.
— Спасибо, — так же серьёзно ответила Мэри и покраснела.

Сестра зашла к нам в тот момент, когда меня не было дома. Вернувшись, я застала Мэри и Селеени за разговором.
— Иафалия, — Сели поднялась мне на встречу и мы обнялись. — А я как раз рассказываю Мэри ту изумительную историю, когда тебя попросили посидеть с ребёнком.
— Нашла о чём рассказывать, — я смутилась.
— Так вот, — мы сели, и сестра продолжила, —Лэни постоянно стремилась залезть туда, куда не стоит залезать маленьким кельнам. Вместе с тем, маленькая Лэни была умной, и послушно сидела перед своей нянькой. Нянька была неопытна, а потому не догадалась, что если маленький кельн сидит на виду и спокойно играет — то явно что-то нечисто. Она отвлеклась, а когда вновь посмотрела на Лэни — той уже не было. Конечно, Ифа испугалась — маленькие кельны умеют падать и ломать свои косточки. По примятым листикам и веткам Ифа поняла, что Лэни полезла за пределы умииплюю. Тут ей совсем плохо стало. Смотрит она вниз — а Лэни не видит. Догадалась Ифа заглянуть под умииплюю, и увидела, как маленькая ловкая Лэни цепляется за ветви ручками и ножками и висит, весело улыбаясь. Встрёпанная испуганная физиономия Ифы рассмешила её, только самой девушке легче от этого не стало. Она решила, что надо ребёнка оттуда достать. Только маленькая ловкая Лэни уползла уже довольно далеко. Ифа осторожно полезла под умииплюю, зацепилась за одну ветку, села на вторую, потянулась к Лэни, которая ловко уползла от своей няньки. Тут ветки под умииплюю кончились, и Ифа глубоко задумалась. Ибо было дано: нянька под умииплюю, сидящая на ветке без возможности достать ребёнка, и маленький кельн, висящий вниз головой над землёй. И она решила последовать примеру маленького кельна и, ухватившись за ветки с изнанки умииплюю, Ифа начала передвигаться к Лэни. Если ты спросишь, зачем она это делала, то я не отвечу. Может, была слишком напугана. В любом случае, увидев приближающуюся няньку, Лэни начала проворно от неё уползать. В итоге Лэни забралась на умииплюю с другой стороны, а Ифа, это гениальное создание, сорвалась. А теперь представь картину: молодая девушка пролетела вниз метров пять, задела спиной толстую ветку, оцарапалась, местами порвала ооен, упала на спину и лежит, смотрит философски вверх, пытаясь понять, спина уже сломана или ещё нет. Сверху, с умииплюю, на неё с интересом смотрел ребёнок и звонким радостным голосом вопрошал: «Ифа, ты жива? Ифа, с тобой всё в порядке? Ифа, а давай позовём врачей».
Мы все, и я, и Мэри, и сестра, рассмеялись.
— И как? Спину сломала? — немного взволнованно спросила Мэри.
— Нет, повезло. Но синяков было по всему телу! Главное, ведь, этот мелкий кельн собрал весь клан своими криками. Короче говоря, Иафалии с тех пор детей решили не доверять.
— Что, и своих не доверишь? — поинтересовалась я у сестры.
— Своих доверю, потому что к тому моменту пройдёт года четыре, и ты будешь ещё взрослее и ответственнее, чем сейчас. А на Мэри как раз потренируешься обращаться с беззащитными существами.
— Я не беззащитное существо, — возмутилась Мэри.
— Именно поэтому тебя и можно доверять Ифе!
Прощаясь, сестра поцеловала меня в щёку и шепнула на ухо:
— Замечательная девчонка. Береги её.
Я улыбнулась и кивнула.

Мэри прижилась у нас. Она часто общалась с другими кельнами, несколько раз ночевала у друзей без меня. Было ещё много вещей, которые её удивляли, и которые вызывали отторжение, просто потому что это было несвойственно её натуре.
Однажды она наблюдала локальную битву с эльфами, которая её поразила.
В один прекрасный день она была удивлена, когда узнала, что об однополой любви рассказывают детям и не видят в этом ничего страшного.
Как-то раз она видела, как я зарезаю барана и пью его кровь.
Несколько раз она видела людских торговцев, и раз даже с ними говорила.
Мэри долго пыталась понять, как в клане не может быть своих денег, а торговля с другими кланами идёт через валюту людей.
Можно ещё много рассказать о тех днях, что она провела в нашем клане.

Мы с Мэри прожили почти два года вместе.
В тот последний день Мэри часто прижималась ко мне, и я обнимала её и ласкала. Казалось, Мэри пытается физически раствориться во мне, и я была бы не против такого развития событий.
Вечером была свадьба у сестры. Мы с Мэри всегда были рядом, но она была непривычно тиха и молчалива. На мои вопросы отвечала, что всё в порядке, и улыбалась. Я чувствовала, что что-то не так, но не могла понять, что именно.
Под утро я задремала на дереве. Я на секунду очнулась, когда Мэри меня поцеловала.
— Не уходи, — попросила я её.
Она вздрогнула, улыбнулась и погладила меня по голове. Я закрыла глаза и опять уснула, чувствуя, что Мэри уходит. Я почему-то подумала, что в туалет или на более приятную ей постель.
Спустя четыре часа я проснулась от непонятной тревоги. Впрочем, сразу после пробуждения тревога прошла, и я решила, что это был дурной сон.
Вернувшись домой, я не застала Мэри и заволновалась. Я обежала клан, и узнала, что утром она ушла с молодыми кельнами и торговцами к людям. Это встревожило меня, потому что я не нашла ни записки, ни чего-то, что она могла бы оставить в качестве объяснения.
Меня нашла Аоми. Она поила меня успокаивающим, и говорила, что Мэри давно решила, но не знала, как мне сказать.
— Как давно? — спросила я, утирая слёзы с глаз.
— Недели две-три как. Может, раньше. Для людей это большой срок.
— Но почему?
Аоми вздохнула. Мэри говорила, что у неё ностальгия и ей надо съездить, и что она вернётся. Но ей казалось, что Мэри врёт.
Мне надо было увидеть её, поговорить с ней. Я знала, что они доберутся до города раньше, чем я их догоню, и боялась, что она растворится там быстрее, чем я её увижу.
Кое-как успокоившись, я сходила к Реггу и попросила отпустить меня к людям. Он разрешил, выдал мне немного денег и наказал выходить не раньше полуночи, потому что иначе я пришла бы туда ночью.
Поблагодарив Регга, я вернулась домой, собралась, поплакала и легла спать. Проснулась я около полуночи, переоделась в дорожное человеческое платье и ушла. До границы меня проводил отряд Шела, и потом ещё немного – он сам.
Утром я пришла в город, нашла наших кельнов, и — не нашла Мэри. По их словам, она рассталась с ними у самого входа.
И с тех пор я бегаю по миру, по человеческим городам и селениям, и ищу ту человеческую девчонку, в которую когда-то влюбилась.

Код для фемленты

[L]Семчий[/L] заканчивает писать <a href="http://semethka.diary.ru/p185245642.htm">Те, кто живут на деревьях</a>

@темы: рассказы